На некоторое время мохнатый сторож оказался предоставленным самому себе. Воля! Чем кормился, никто не знал, а жил он исключительно на ступенях дома. Даже в дождь не пытался искать укрытия.
Но когда в поместье появилась Беатрикс, Спай стал ее самым преданным другом. Он сразу принял ее, подставив красивую голову под руку, мол, погладь меня, я — твой. У пса были умные темные глаза, влажный подвижный нос, изумительная шелковая шерсть цвета старого золота. Он был силен и весел, каким всегда бывает живущий на воле зверь. Хотя обитал теперь Спай в доме, ел из чистых мисок на просторной кухне, смотрел телевизор и преданно выполнял функции сторожа, лежа на специальной подстилке в холле.
Прошел короткий летний дождь, дышалось легко и свободно. Миновав по мощеной дорожке фруктовый сад, молодая женщина вышла к зарослям камыша на берегу прямого как стрела канала. Что и говорить, зашла она довольно далеко, занятая своими невеселыми мыслями о фиктивном браке. Спай весело прыгал впереди, заливисто и громко лаял.
Беатрикс осторожно ступила на дощатый настил маленькой пристани, хотела было подтянуть за канат ярко раскрашенную небольшую морскую шлюпку, как вдруг обнаружила, что канат кем-то отвязан, а в шлюпке лежат весла.
Подтянув к пристани лодочку, Беатрикс забралась в нее, вставила весла в уключины и сделала несколько легких гребков.
Хорошо было плыть теплым летним вечером по спокойной прозрачной воде, в которой отражались первые зеленые звезды. С шумом продираясь сквозь камыши и острую болотную траву, по берегу за Беатрикс бежал Спай.
Напуганные собакой, в воду с шумом бросались водяные крысы, шлепались лягушки, вспархивали из травы потревоженные бабочки и стрекозы. С гордо поднятой головой мимо лодочки проплыл уж.
Беатрикс, сильно загребая правым веслом, повернула к пристани. Заметно темнело. Огромная луна, непонятно откуда взявшаяся, повисла над Винсемом. Она была еще неспелой, неяркой. Отражаясь в воде, ночное светило тихо покачивалось на волнах, разбегающихся от лодки. Близилась ночь.
Ловко выскочив на настил, крепко привязав шлюпку, она стояла к каналу лицом. До чего чудесный вечер! Вот если бы рядом с ней стоял Корнелиус.
Вдруг молодая женщина спиной почувствовала пристальный взгляд. Ощущение было не из приятных: по позвоночнику пробежал холодок, в сердце закрался страх.
Миссис Мидволд резко обернулась — на берегу ни души, но ощущение страха не проходило. Беатрикс опустила глаза и — о, ужас! — ее глаза встретили немигающий взгляд огромной болотной гадюки.
Змея лежала на нешироком мостике, ведущем к берегу, и явно не собиралась уступать дорогу. Женщина, с трудом преодолевая страх, сделала шаг, другой и…
Нельзя быть такой неосторожной! Холодная вода разом смыла ощущение страха.
Упав между пристанью и берегом, она с головой ушла под воду. Почти сразу же резкая боль пронзила тело. Через мгновение Беатрикс поняла, что лодыжка правой ноги застряла между коряг, лежащих на дне. Слава Богу, голова ее торчала над водой, можно было дышать и звать на помощь. Что она и сделала.
— Помогите! На помощь! — как могла, прокричала она.
Примчавшийся верный Спай спугнул гадюку, та плюхнулась в воду и проплыла в метре от головы несчастной Беатрикс. Через минуту гадюки и след простыл. Наверное, та неслышно вползла в траву на противоположный берег и затаилась где-нибудь в укромном месте.
Беда была не в змее, а в корягах, которые намертво держали ногу женщины. Очевидно, на добрую милю вокруг в эту позднюю пору никого не было. После отчаянных попыток докричаться Беатрикс замолчала.
Ночь неумолимо надвигалась. Вода в канале стала почти черной. Страшно болела нога, стиснутая корягами. Поэтому о холоде Беатрикс не думала. Если ее хватятся в винсемском доме старики, им и в голову не придет искать ее у этой пристани. Да и каналов в округе находилось предостаточно, это был какой-то водный лабиринт. Все, она пропала!
Сколько еще удастся простоять по горло в воде, с жуткой болью в лодыжке и ногой, взятой будто в тиски! А если поднимется ветер и побегут волны, пусть мелкие, но вполне достаточные для того, чтобы она захлебнулась? А вдруг кому-то придет в голову сбросить в канал воду через шлюз из мельничного пруда в трех милях от Винсема? Если вода поднимается хоть на два дюйма, она точно погибнет.
Умница Спай стоял на пристани и смотрел на Беатрикс. В его глазах отражалась холодная луна. Пес не выказывал никаких признаков тревоги. Коротко тявкнув, ретривер убежал в камыши.
Когда у женщины не осталось сил даже на слабый крик, раздался знакомый голос.
Спасение походило на чудо.
…Корнелиус Мидволд, сбрасывая на ходу пиджак, в два прыжка оказался на пристани.
— Нога. Нога… — Слабым голосом проговорила Беатрикс.
Адвокат неторопливо развязывал галстук, вынимал из манжет запонки. Снял обувь. От его спокойных движений Беатрикс покинули тревога и отчаяние.
Опасливо спустившись в воду, стараясь не поднимать волну, нащупывая дно ногами, Корнелиус приблизился к ней и сказал:
— Не волнуйся, русалочка.
И с головой погрузился под воду.
Сколько времени он провел на дне, Беатрикс не заметила. Может, несколько секунд, может, минуту. Но наконец ее онемевшая нога освободилась, и через мгновение Корнелиус уже выносил ее на берег.
Миссис Мидволд тихонько поскуливала за компанию с собакой, та радостно прыгала рядом, тыча своим мокрым носом в саднящую лодыжку.
Посадив женщину на доски, хранящие дневное тепло, Корнелиус сильными ладонями огладил лодыжку и ступню. Весело произнес:
— Вывиха и перелома нет! До свадьбы заживет!
Она попыталась пошутить:
— До какой свадьбы, Корнелиус, до твоей или до моей? Наша-то была не настоящая.
— До нашей золотой свадьбы, девочка.
Он не спеша оделся.
— А теперь — в путь! — сказал он.
— Да я не могу идти! — взмолилась Беатрикс.
Мужчина легко подхватил ее на руки, и чуть ли не бегом пустился к усадьбе. Только в руках Корнелиуса женщина поняла, какой ужас только что пережила. Ее била крупная дрожь, одежда вся была в обрывках водорослей. В черной, пахнущей болотом тине… Господи, а какая гадкая была змея! Толстая, страшная. Могла и укусить. О!
Адвокат нес Беатрикс на руках по дорожкам, лестнице, коридорам. Ногой открыл дверь в комнату.
Первым делом Корнелиус усадил пострадавшую в кресло и на несколько секунд исчез. Затем она услышала его спокойный голос:
— Как ты относишься к рюмке хорошего французского коньяка?
— П-положительно, — дрожа от холода, даже немного заикаясь, прошептала Беатрикс.
Корнелиус появился с серебряным подносом, успев заглянуть в ванную комнату. Там уже во весь напор из кранов хлестала вода.
