Стэнли ощутил странный трепет в желудке. Такой рот вызывал в нем только одно желание: обхватить рукой сзади стройную шею и прижаться к губам своими губами…
— Как тебе, нравится?
Нарочито насмешливый голос Клод вернул его к действительности. Но лишь на секунду. Потом глаза снова обратились к изумительному созданию, которое он узнавал и не узнавал, скользнули от лица вниз, впитывая все подробности нового облика. Она была стройной, но не тощей — как он мог считать ее тощей? Господи, какой же он идиот! Да она как ива, податливая.и грациозная. Простой покрой ее платья подчеркнул грудь, не полную, но высокую и приятно округлую…
Стэнли ощутил легкое похлопывание по руке, потом легкий поцелуй, расслышал слова «Пока, Стэн, наслаждайся», с которыми Клод покинула столик и ресторан, но не обратил внимания.
— Орланда, — выдохнул он внезапно охрипшим голосом.
Он до сих пор не мог принять произошедшую с ней метаморфозу.
Орланда прикусила губу, и знакомый жест заставил его поверить, что это действительно она, то самое жалкое, бесцветное создание, которое он высокомерно использовал как орудие борьбы с матерью и с которым обращался с полным безразличием, как со взятым напрокат инструментом, идеально подходящим для его цели.
Внутри него происходила настоящая битва эмоций. Некоторые ощущения были уже знакомы, некоторые оказались совсем новыми. До настоящего момента лучшим чувством, которое она в нем вызывала, была жалость — своего рода беззаботная, немного презрительная жалость к созданию столь неприглядному, что его даже неловко относить к прекрасному полу. Жалость смешалась с чувством вины, когда женщина стала мишенью презрения и гнева его матери, накинувшейся на нее с беспощадной жестокостью.
Стэнли не хотел, чтобы Орланда когда-нибудь узнала, по каким причинам он выбрал именно ее. Не хотел, чтобы кто-то швырнул ей в лицо горькую правду.
Да, ты думал, что можешь дать ей денег и она примет все как есть, смиренно помалкивая, возник в сознании внутренний голос, опять порождая чувство вины. Что ж, теперь ты знаешь, что рассчитал все правильно: Орланда стиснула зубы и молчала.
Только недостойное поведение матери помогло ему увидеть в истинном свете и свое собственное. Он снова услышал себя перечисляющего в присутствии матери и Марго все, что ему известно об Орланде, и впервые понял, насколько сам бездушен и черств.
Но теперь он непременно загладит свою вину. Доказать, насколько не права его мать, казалось Стэнли менее важным, чем доказать, насколько не прав был он сам.
Битва эмоций продолжалась. Вина, неловкость, психологический дискомфорт — эти чувства были ему уже знакомы. Но к ним примешивалось новое.
Желание.
Поколебавшись мгновение, Стэнли шагнул к молодой женщине.
Орланда пребывала в смятении. Самые разные эмоции и ощущения возникали, сплетались, сталкивались и исчезали, не позволяя поймать их и проанализировать. Наконец она схватила одно и поняла, что это — потрясение. Потрясение и неверие, что Стэнли Гилбрайт, красивый, высокомерный, богоподобный Стэнли Гилбрайт, смотрит на нее так, будто она… Да, будто она женщина, настоящая женщина из плоти и крови, с лицом, волосами, руками, ногами, грудью, достойными того, чтобы на них смотрел такой мужчина, как он…
Сказочная принцесса, которая пробудилась от сна специально для него. Раньше она была банально-простой, да нет, просто не существовала как женщина. Теперь же преобразилась, будто кто-то осыпал ее волшебной пыльцой, и из неприглядного кокона выпорхнула прекрасная бабочка.
Магическое мгновение длилось и длилось, пока наконец Орланда не обратила внимание, что рядом с ними возник еще кто-то. Почтительный официант прошептал что-то Стэнли на ухо. Тот взял ее за локоть, и его пальцы словно обожгли обнаженную кожу, заставив пережить ощущение порхающих в желудке бабочек, и повел через зал в открытый дворик, благоухающий тропическими цветами, где под зонтиками стояли столики.
Орланда двигалась неторопливо, опасаясь споткнуться на непривычно высоких каблуках. Но все обошлось благополучно. Когда они сели, Стэнли спросил:
— Что будете есть?
Голос его звучал хрипловато, отчего по спине Орланды пробежали огненные мурашки. А потом и все тело загорелось от необычного возбуждения.
И не только от близости Стэнли Гилбрайта. Пять с лишним часов, проведенных в обществе Клод, были самым удивительным и интересным опытом в ее жизни. Она сдалась на милость улыбающейся француженки и позволила делать с собой все, что угодно. Орланда и понятия не имела, сколько существует разных ухищрений и процедур, способных превратить любую женщину в настоящую красавицу.
Ее обернули в огромную простыню, намазали лицо толстым слоем чего-то жирного, потом сняли, еще чем-то намазали. Волосы распустили, расчесали, подстригли, вымыли и втерли в них что-то ароматное, потом их красили и снова что-то втирали, сушили, укладывали. И так продолжалось долго-долго, не только с лицом и волосами, но и со всем телом. Открыв огромный гардероб, Клод выбрала это удивительное золотистое платье, предложила надеть его и наконец поставила ее перед большим, в полный рост, зеркалом.
Орланда замерла словно громом пораженная, а француженка стояла рядом, довольно хихикая.
— Ну что? Я лично результатом довольна. А вы?
О, более чем довольна. Орланда ступала, словно по облаку, ощущая себя, наверное, так же, как Золушка, когда фея-крестная закончила махать над ней своей волшебной палочкой. Она пыталась выдавить слова благодарности, но дальше заиканий дело не шло. Клод рассмеялась.
— Вот и прекрасно. А теперь мы должны представить вас Стэнли. Увидите, у него челюсть отвиснет от удивления.
Так оно бы и было, если бы Стэнли Гилбрайт мог позволить себя выразить свое изумление столь неэлегантным образом. Но один его ошеломленный взгляд рассеял все страхи Орланды. В оценке результата Клод не ошиблась…
Стэнли наклонился к ней и почти коснулся плечом ее плеча, протягивая меню.
— Хотите, чтобы я перевел?
Сейчас она не смогла бы даже ответить, сколько будет дважды два, а он предлагает ей прочесть меню, где, пусть и по-английски, написаны непонятные названия китайских блюд.
Орланда сглотнула и прошептала:
— Мне… мне, пожалуйста, что-нибудь простое. Если можно…
Стэнли окинул ее взглядом. И она заметила необычный блеск в серых глазах, уловила аромат лосьона и… О, такой мужественный аромат его тела!
— Очень хорошо.
Стэнли улыбнулся, и лицо его настолько преобразилось, что Орланда от волнения едва не потеряла сознание. Она не раз видела, как он улыбается — вчера сестре, сегодня Клод, но на сей раз… на сей раз его улыбка предназначалась ей! Такого просто не может быть. Это сон…
Но если так, то просыпаться ей не хотелось.
