У нее не оставалось выбора, осознала Купидон. Все ее время, вся энергия ушли на Берка. Течение ее жизни изменилось. Берк стал большей ее частью.
Возможно, сейчас он не любит ее, но они по крайней мере постараются жить вместе.
— Боюсь, намучаешься ты со мной, — улыбнулась она через силу. — Я не умею готовить, шить и имею небольшое представление о том, что такое ранчо. Зато я знаю, какая разница между посылкой и авиапочтой. Если это поможет.
— Кажется, нам еще многое придется узнать друг о друге, правда?
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Ни родители, ни Лисандра — никто не удивился, что Купидон отошла от дел и вышла замуж. Она всегда была импульсивна, как говорили друзья и знакомые, и всегда оказывалась права.
В ее семье Берка приняли с распростертыми объятиями, что, как заметила Купидон, заставило его почувствовать себя неловко.
Однако они настояли на праздновании свадьбы в Валентайне. Купидон снова надела свое подвенечное платье, а Берк — костюм. Мама взяла на себя стол, а отец нанял квинтет Эрла Манли. Гости танцевали до двух часов утра.
Это событие связало Берка и Купидон в глазах общества. Никто ничего не заподозрил, когда Купидон ушла с работы и выставила дом на торги. Конечно, не обошлось и без шуточек, что почта Валентайна никогда больше не будет такой романтичной и сладкой, если в ней не будет Купидон.
Они зажили спокойной, размеренной жизнью, Берк и Купидон. Она восхищалась его домом с просторными светлыми комнатами. Сначала это была настоящая холостяцкая берлога, но со временем Купидон привнесла в дом уют.
Особенно Берку нравились звезды на потолке в главной спальне. Они напомнили ему об их первой ночи в Вегасе. Он удивился, что Купидон не забыла, что он говорил ей тогда.
— Я помню каждое твое слово, Берк, — улыбнулась девушка. Они готовились ко сну. Берк даже перестал раздеваться. — Это тебя удивляет?
— Немного.
— Но ведь тебе это нравится, правда?
— Да. — Он с нежностью взглянул на жену. — Я даже начал привыкать к сердечкам на кухне. Хоть и до сих пор боюсь вытирать руки об эти твои розовые полотенца.
Купидон рассмеялась.
— Хочешь сказать, я перевернула твою жизнь вверх тормашками?
— На этом ранчо никогда раньше не было столько цветов и сердец. Иногда мне кажется, что я попал в чью-то чужую жизнь.
— Что? — с деланым ужасом спросила Купидон, — Тебе это не нравится?
— Просто еще не совсем привык, вот и все.
Больше Берк так ничего и не сказал. Но Купидон чувствовала, что достигла определенных успехов. Ей удалось растопить сердце Берка, смягчить его мысли и душу. Купидон сделала все возможное, чтобы создать в доме уют и теплую атмосферу. Она подружилась с собакой Берка, Лэдди, и теперь просила завести котенка.
Муж сопротивлялся.
— Здесь не приживутся создания, оставляющие за собой клубы шерсти. — На ее разочарованный взгляд Берк добавил: — Кроме того, у меня аллергия на кошек.
И все же не прошло и недели, как он принес целую корзину котят, пригласив Купидон во двор посмотреть их.
— Дворовые кошки. — Он махнул рукой. — Хорошие мышеловы.
После этого Купидон занялась садом. Она обнаружила там «разбитое сердце». Мама всегда говорила, что это плохой знак, но Купидон не стала пересаживать или уничтожать растение. Оно было частью прошлого Берка, напоминанием о его матери для его отца, как она узнала позже.
Купидон работала в саду всякий раз, когда у нее появлялась возможность. А кроме этого делала еще миллион мелочей. Разобрала холодильник, повесила шторы в комнате для гостей, перенесла домашнюю библиотеку Берка из дальнего угла спальни поближе к окну. А еще через две недели заказала подушки и египетские одеяла.
— Как тебе это удалось? — поинтересовался Берк, залезая под одеяло.
— Я научилась правильно заправлять постель, — с гордостью объявила Купидон. — Представляешь, есть целая система.
Берк хохотнул и притянул жену к себе.
— Забавно, но я всегда думал, что ты предназначена для того, чтобы расправлять постель.
Берк был прав. Они много времени проводили в постели. И это была лучшая часть дня. Они были вместе, говорили и смотрели в усыпанный звездами потолок.
Им принадлежали волшебные ночи, но днем Купидон замечала, что Берк отдаляется от нее.
В нем как будто уживались два совершенно разных человека. Ночью выходил один, днем господствовал другой.
И все же иногда она ловила на себе его взгляд, полный смущенного восторга.
Был вечер пятницы, когда Берк поддел Купидон, смеясь:
— Ты снова съела последний огурчик в банке!
— Жадина!
Купидон потянулась к мужу. Она знала, что, когда он вот так гладит ее руку, это прелюдия к поцелую.
Она ощутила, как быстро забилось ее сердце, а соски напряглись под тонкой тканью сорочки. В животе словно запорхали бабочки, а колени подкосились.
Так все и начиналось. С разговоров, ласк, пока оба не соединялись в порыве страсти.
— Мне нужно завтра сходить в магазин. — Купидон потянулась, как кошка. — Огурчики, мороженое, ну и так далее. Хочешь пойти со мной?
— Завтра у меня встреча с Маерсоном. Не могу.
— О, как плохо. Я хотела купить еще один тест, чтобы убедиться. Прежде чем идти к врачу.
— Что? — Берк замер.
— Кажется, мистер Райли, вы скоро станете папой.
— Ты беременна?
— Это тебя удивляет? После всех попыток? — Купидон уткнулась в его плечо и слегка прикусила его.
— Я не ожидал, что это произойдет так быстро.
— Возможно, это произошло еще в первую брачную ночь. Или сразу после. Узнаю все у доктора. Но кажется, к Дню благодарения ты станешь папой. Нам есть что отпраздновать, дорогой, — промурлыкала Купидон, воображая, что сейчас Берк заключит ее в объятия и они проведут еще одну потрясающую ночь вместе.
— Завтра мы устроим обед.
— Ммм… да, — согласилась она, поудобнее устраиваясь рядом с Берком.
— Ты, кажется, пополнела?
— Чуть-чуть.
Они немного полежали молча.
— Забавная штука жизнь. Получаешь то, что хочешь, а потом не знаешь, что с этим делать, а?
Берк, как всегда, утаил бурю эмоций, которую вызвала эта новость у него в душе, а Купидон пообещала себе, что даст ему столько времени, сколько потребуется, чтобы научиться выражать свои чувства. Чувства, которые связывают мужчину и женщину.
Купидон понимала, как изменилась ее жизнь. У нее был муж, а скоро появится и ребенок. Прежняя жизнь позади. Ее уникальные способности давно отсутствовали.
