— Я его племянница, — бесцветным голосом проговорила я.
— Ах вы бедняжка! Как это, должно быть, ужасно для вас! — посочувствовала она. — Памела, разумеется, знакома с его двумя мальчиками. Я имею в виду, хотя все это так ужасно, но нельзя же полностью избежать этих людей, ведь так? Но я слышала, что они все очень опустились. Я даже, — она понизила голос до шепота, — слышала, что они не всегда безупречно чистые!
Я подавила смех и почувствовала, что во мне просыпается самая настоящая ярость из-за того, что о моей семье говорят таким образом.
— Мне кажется, что они принимают ванну довольно часто, — смогла выговорить я относительно спокойным голосом.
Я встретилась глазами с Даниэлем, когда он возвращался в комнату, и он, должно быть, увидел признаки пробуждающейся во мне бури, и его губы заметно дрогнули.
— О чем вы говорили? — осторожно спросил он.
— Я рассказывала этому милому ребенку об этих ее ужасных родственниках! — пояснила ему миссис Лонквет. — Разумеется, в таком маленьком местечке, как Тринидад, невозможно полностью избежать общения с ними, я знаю. Должно быть, это создает кучу проблем для бедной девушки!
— Мисс Айронсайд живет у своего дяди, — бесстрашно объявил Даниэль.
Миссис Лонквет тут же замолчала. Она смотрела на меня довольно долго, ее глаза стали совершенно круглыми.
— А она знает? — глухим голосом спросила она Даниэля.
— Что знает? — тут же осведомилась я.
Даниэль выглядел смущенным.
— Ничего особенного. Несколько лет назад ходили неприятные разговоры, когда твой дядя продавал поместье. Мне казалось, что тебе уже говорили об этом.
— Именно так, — мрачно сказала я. — Ты сам предупреждал меня, когда мы еще толком даже не познакомились. Аарон рассказывал мне что-то более или менее похожее на правду, но слухи — это нечто совершенно другое. Мне казалось, что вы не должны опускаться до сплетен о других людях!
Миссис Лонквет придвинулась ближе:
— Но, моя дорогая, ты же не можешь знать все подробности! Просто не можешь. Разве ты знаешь…
— Не сейчас, миссис Лонквет! — решительно прервал ее Даниэль.
— Нет, сейчас, — ровно сказала я. — Я хочу знать точно, о чем именно судачили.
— Сейчас уже почти не судачат, — уверила меня моя хозяйка, явно сгорая от нетерпения поделиться со мной пикантными подробностями. — Но тогда об этом говорили, и очень много!
— Миссис Лонквет… — беспомощно пробормотал Даниэль.
— Нет-нет, она хочет это услышать! — настаивала миссис Лонквет. — Разумеется, во всем виноват Филипп, нельзя винить в этом мальчиков, хотя они могли вмешаться и что-нибудь сделать. Они вовсе уже не были такими маленькими! К тому времени Филипп уже довольно долго владел своим поместьем, и это было проклятое, захудалое место. Все остальные, кто владел плантациями по соседству, не хотели, чтобы его тростник поступал на ту же фабрику, что и наш. Ведь он совершенно не боролся ни с сорняками, ни с болезнями, которые поражали растения. Абсолютно ничего не делал! Так что не было ничего удивительного в том, что он имел на нас зуб. А затем разразился скандал. Он стал экономить на рабочих. Я подозреваю, что у него было туго с деньгами, но ведь все равно нельзя было этого делать, не так ли? К Хендриксу ушло большинство его рабочих. Ведь их положение стало просто ужасным. У них не осталось денег — ничего! Но Филипп просто впал в ярость, что кто-то переманивает его людей. Он поджег поместье Хендриксов — а тростник вырос только наполовину — и стал подбивать рабочих бастовать. Это было ужасное время для всех нас!
Миссис Лонквет усиленно захлопала глазами. Это явно было ужасно для большинства людей, подумала я, чувствуя, что меня слегка подташнивает, но не могло быть сомнений в том, что она наслаждалась каждой минутой тех распрей. Я уже представляла, как она вздымает руки в наигранном страхе, при этом вытряхивая все подробности из каждого, кто появлялся на ее пороге. Мои глаза устремились на Даниэля в надежде, что он разуверит меня. Но он выглядел невыносимо печальным.
— Это была вина не только Филиппа, — авторитетно заявил он. — Мы все знали об этом. Тем не менее мы все вздохнули с облегчением, когда он решил продать поместье.
Я кусала губы.
— Твоя тетя была тогда еще жива? — спросила я, хотя сама не понимала, почему я подумала о ней.
— Да, она была жива, — удивленно ответил Даниэль. — Именно потому, что она просила об этом, моя семья выкупила поместье Филиппа.
— Понятно, — тихо произнесла я.
— Нет, тебе ничего не понятно! — воскликнул он. — Он просто не смог справиться с управлением, вот и все. Очень легко раздувать из этого историю, но это тот самый случай, когда человек не смог воспользоваться преимуществами современных методов производства. Он считал, что большое количество рабочих рук — это лучше, чем использование современных технологий. И он не был одинок! — горько добавил он. — В этом вся история сахарной промышленности в Вест-Индии. Остатки проклятого рабства — так можно это назвать.
Но миссис Лонквет так не считала.
— Даниэль всегда оправдывал его, — строго заметила она. — Но те из нас, кто пострадал от действий вашего дядюшки, вряд ли могут быть столь же благородны. Слава богу, у него больше нет шансов на возвращение, чтобы снова начать нас морить.
— У него есть все шансы на это, — быстро сказала я.
Даниэль встал, в отчаянной попытке остановить меня, но я знала, что должна это сказать.
— Когда я куплю поместье, то мой дядя будет управлять им вместо меня. Я думала, что это понятно и так.
Миссис Лонквет сначала побагровела, а потом стала смертельно бледной.
— Памела знает об этом? — зашипела она на Даниэля.
Даниэль кивнул.
— Ваш муж тоже знает об этом, — добавил он успокаивающе.
— Тогда почему мне ничего не сказали?
Даниэль пожал плечами.
— Вы переезжаете в Нью-Йорк, — напомнил он ей. — Разве вам будет не все равно?
— Я… я… — она с трудом овладела собой и натянуто улыбнулась. — Филипп и я никогда не ладили, — призналась она, поджав губы. — Я не хочу даже думать о том, что он поселится в этом доме.
Даниэль покачал головой:
— Я бы не стал заострять на этом внимание. Аарон и я будем присматривать за этим местом. Кстати, Камилле лучше осмотреть поместье до того, как стемнеет. Так как ваш муж еще не приехал, может, будет лучше, если я сам все покажу? Мы не задержимся.
Он почти насильно вытолкал меня за дверь, и я поняла, что он сердит, как никогда раньше. Он скорее сердился на меня, чем на миссис Лонквет, и я подумала, что это несправедливо. Я даже немного испугалась, когда он обернулся и посмотрел на меня, как только мы вышли из дома.
