— Вот к чему я веду, — заметил Джек. — Отец Оскара Пинтадо основал организацию «Братья за свободу». Он налетал тысячи часов над Флоридским проливом, высматривая кубинских беженцев, чтобы помочь им попасть в Америку. Вы — офицер Береговой охраны. Вы каждый день ловите беглецов, пытаясь заставить их вернуться на Кубу. Я правильно излагаю положение дел?
— В общем, да.
— Тем не менее вы становитесь лучшим другом сына Алехандро Пинтадо. С чего бы это?
— Вы придаете слишком большое значение непонятно чему. Мы с Оскаром встречались в свободное время, выпивали пару кружек пива, играли на бильярде. Когда ты весь день окружен колючей проволокой, то во время отдыха не станешь обсуждать мировые проблемы.
— Вы когда-нибудь встречались с отцом Оскара?
— Нет.
— Но вы знаете, что он очень состоятельный человек, так?
— Да, я слышал об этом.
— Если бы кто-то заявил, что лейтенант Джонсон приятельствует с Оскаром Пинтадо, потому что ему нравится иметь богатых друзей, как бы вы отреагировали?
— Я бы сказал, что это вполне в духе Линдси Харт.
— Как это?
Заговорил военный юрист:
— Прошу прощения, но лейтенант Джонсон вызвался сообщить все, что ему известно о смерти капитана Пинтадо. Почему в беседе с ним вы интересуетесь только всяческими посторонними темами, а не этой?
— А почему вы озабочены только тем, чтобы каждые пять минут напоминать ему, что он находится здесь добровольно и не обязан отвечать на мои вопросы?
— Потому что он — занятой человек, и он должен знать свои права.
— Он их знает. А теперь я был бы вам благодарен, если бы вы сидели спокойно и не мешали мне задавать вопросы, на которые я хочу получить ответы.
— Отлично. Спрашивайте.
— А какой был вопрос? — поинтересовался лейтенант.
— Я пытался понять, как вы относились к супруге капитана, — сказал Джек.
— Вы имеете в виду до или после того, как она застрелила своего мужа? — уточнил лейтенант.
— А вы думаете, что это она его застрелила?
Военный юрист поморщился.
— Перестаньте, мистер Суайтек. Он не может знать, как все произошло. И я не думаю, что вы поступаете правильно, заставляя его высказывать свои предположения на этот счет.
— У него отлично получается, — возразил Джек. — Лейтенант, существует ли какая-то причина, по которой вы не хотите отвечать на мой вопрос? Как вы думаете, Линдси Харт застрелила своего мужа?
— Да, я думаю, что она убила его. Все думают, что она его застрелила. Вот почему я был рад услышать о том, что ей предъявлено обвинение.
— Как вы думаете, почему Линдси Харт застрелила своего мужа?
Юрист из управления начальника военно-юридической службы хлопнул ладонью по столу.
— Это уже не просто размышления. Вы просите его высказать свое мнение по очень серьезным вопросам, и я не вижу, как это может помочь расследованию. Я не являюсь его адвокатом, но, скажу вам откровенно, если бы им был, сейчас мы с лейтенантом Джонсоном направлялись бы к двери.
Юрист встал со своего места, словно ожидая, что лейтенант присоединится к нему.
Джек взглянул на лейтенанта:
— Вы будете слушать человека, который не является вашим адвокатом, или будете отвечать на мой вопрос? — спросил он.
— Не вижу, как он может должным образом ответить на ваш вопрос, — заметил военный юрист.
— Нет, нет, — возразил лейтенант. — Я хочу ответить.
— Вы не обязаны этого делать, — напомнил ему Кессинджер.
— А вы не обязаны оставаться, — заявил в ответ лейтенант.
Капитан Кессинджер медленно вернулся на свое место рядом со свидетелем. Лейтенант посмотрел на Джека и сказал:
— Вообще-то Линдси Харт мне даже нравилась. Когда она принимала лекарства.
— Лекарства?
— Ну да. Стоит ей пропустить прием — и все. До свидания.
— Лекарства от чего?
— Не знаю. Оскар никогда не вдавался в подробности, но, если хотите знать мое мнение, я бы сказал, что у этой женщины биполярное расстройство.
— Что заставляет вас думать так?
— Многое, очень многое. Но позвольте, я приведу вам всего один характерный пример. Она показывала вам свой фокус с сотовым телефоном?
— С сотовым телефоном?
— Да. Когда она открывает телефон и демонстрирует номера, которые хранятся в ее адресной книге. Всех этих важных шишек, которым, по ее словам, она может запросто позвонить.
Джек ничего не ответил, но выражение его лица говорило само за себя.
Лейтенант улыбнулся:
— Ага, она-таки проделывала эту штуку для вас. Так я и знал. Хотя в Майами она не должна была произвести такого впечатления, как на меня здесь, на Кубе. От сотовых телефонов немного пользы в Гуантанамо, так что странно было уже то, что она повсюду носила его с собой. Однако знакомство с Нэнси Милама — это и в самом деле нечто. О да, тот случай, когда Линдси Харт собирается взять свой сотовый телефон и позвонить Нэнси Милама! Вы знаете, кто такая Нэнси Милама?
— Линдси сказала мне, что она замужем за председателем Объединенного комитета начальников штабов.
— Да. Была замужем.
— Они развелись? — спросил Джек.
— Угу. Тони Милама вдовец. Его жена Нэнси умерла три года назад.
Джек лишился дара речи.
— Так что позвольте вам кое-что объяснить, мистер Суайтек. С моим другом Оскаром случилась страшная вещь. Но, по правде говоря, я больше беспокоюсь о его сыне, которому придется жить рядом со своей чокнутой мамашей.
Джек по-прежнему не мог вымолвить ни слова.
Лейтенант бросил взгляд на военного юриста и сообщил:
— А теперь, думаю, самое время мне вернуться к работе. — Он оттолкнулся от стола и встал, юрист последовал за ним.
— Благодарю вас за то, что нашли для меня время, — сказал Джек.
Лейтенант остановился у двери:
— Всегда пожалуйста. — Казалось, он уже готов был двинуться дальше, но тут вдруг добавил: — Хотите один маленький совет, мистер Суайтек?
— Валяйте.
— Не знаю, чего вы ожидали, когда ехали сюда. Но здесь, на Гуантанамо, у нас есть два основных правила. Первое гласит: самые важные вещи одновременно и самые простые.
— А какое второе?
Тот криво улыбнулся и продолжил:
— А простые вещи всегда самые трудные.
Джек про себя добавил «аминь», стараясь ничем не выдать своих мыслей, а оба офицера коротко рассмеялись и вышли из конференц-зала.
