– Они болят? – спросила она.
– Не больше и не меньше, чем я хотел.
Даже ответ Колина вызвал у нее дрожь.
– Я не должна была этого делать.
– А я не должен был этого хотеть. Я слышал, в Лондоне есть место, где любителей для их удовольствия бьют или стегают кнутом.
– Ты хочешь того же? – Ферн отдернула руку.
Он покачал головой:
– Нет. Мне вполне хватает того, что есть. Для напоминания, что я живой.
– Не понимаю. Ничего из этого не понимаю.
– Ты не была наследником титула, – ответил Колин, снова кладя ее руку себе на грудь. – Пэр – это качество, а не человек, и я научился быть совершенным будущим пэром.
Он повел ее руку по своей груди к животу, до более густых завитков выше линии пояса.
– Закончи это, – сказал он.
Помедлив, Ферн начала расстегивать пояс и не остановилась, даже когда заметила под рукой явную выпуклость. Наконец пояс был расстегнут.
– Штаны, – приказал Колин.
С возрастающей дрожью и пылающими щеками Ферн отстегнула верх клапана и отдернула руку, снова коснувшись твердой выпуклости.
– Я не могу, – произнесла она, не в состоянии выразить противоречивую гамму чувств от унижения до приятного возбуждения.
– Ты должна. Бояться нечего, Ферн. – Хотя она пыталась сопротивляться, он взял ее руку и положил на твердый холм.
– Он горячий, – выпалила она и тут же прикусила губу. – Что... как это называется? Твоя интимная часть?
Колин усмехнулся:
– Его медицинское название «пенис». Но большинство мужчин используют более грубые слова.
– О! Ты не хочешь мне сказать какие?
– Нет.
Ферн смотрела на свою руку.
– Больно, когда он такой... набухший?
– А тебе больно, когда ты набухаешь от желания? – Восклицание Ферн вызвало у него усмешку. – Я в состоянии кое-что знать о твоих реакциях так же, как ты в состоянии знать о моих.
– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь. – Она густо покраснела.
– Ты не ответила на мой вопрос.
Теперь он изводил ее насмешками, она была уверена.
– Если это заставит тебя умолкнуть, я сделаю, что ты хочешь! – Она полностью отстегнула клапан. – Вот. Я совершенно уверена, что твой камердинер этого для тебя не делает.
Колин не ответил, просто сделал шаг в сторону, чтобы снять обувь. Он выпрямился, и, зная, что за этим последует, Ферн отвела взгляд и нервно облизнула губы.
– Ферн.
Она посмотрела на него. Он стоял перед ней совершенно голый, а его... пенис выдавался между ног, что должно было выглядеть смешным, но выглядело немного пугающе, даже немного угрожающе и определенно приятно возбуждающе. Это было довольно странно, не такая уж это красивая часть его тела, как спина, плечи, бедра. Обхватив себя руками, Ферн замерла в ожидании.
– Сейчас твоя очередь, – сказал Колин.
Поскольку она не шелохнулась, он сам подошел к ней и принялся расстегивать длинный ряд пуговиц от шеи до талии. Затем быстрым движением развязал пояс, который скользнул по колоколу юбок на пол.
– А теперь, – сообщил он, – ты должна раздеться для меня.
Глава 11– Что? – Ферн изумленно смотрела на него.
– Разденься, – повторил он. – Для меня.
Взявшись за открытый ворот лифа, Ферн стянула его с плеч, один за другим сдернула с себя рукава и бросила лиф на кучу его одежды.
Когда она с немым вопросом посмотрела на Колина, глаза у него, казалось, горели в темноте, пожирая ее, вызывая жар, распространявшийся по всему ее телу.
– Хватит, – прошептала она. – Пожалуйста, Колин.
– Теперь юбки.
Так как Ферн не привыкла раздеваться самостоятельно, ей понадобилось время, чтобы расстегнуть за спиной крючки пояса. Но стянуть юбку через голову она сумела намного быстрее, потому что не доверяла Колину, ибо он мог воспользоваться ее кратковременной слепотой. Тем не менее когда она вынырнула из шелковых складок, он стоял неподвижно. Ферн отложила юбку в сторону и начала развязывать нижние юбки, сначала шелковую с кружевами, затем легкую полотняную, затем стянула обе сразу, добавила их к растущей куче одежды и, не дожидаясь его следующего приказа, освободилась от стальных обручей кринолина. Теперь она стояла только в корсете, чулках и туфлях.
– В таком виде ты мне больше нравишься, – сказал Колин. – Розовое и белое, мягкость и твердость.
Он шагнул вперед. Ферн отступила, блеск в его глазах вызывал у нее тревогу.
– Я должна помыться, Колин. Я устала, у меня несвежая одежда, и сама я тоже.
Он проигнорировал ее слова.
– А ты знаешь, что некоторые мужья бывают в таком восхищении от свадебных корсетов их жен, что не позволяют им переодеваться весь медовый месяц?
Он снова насмехался. Ферн знала это, и все же на его лице не было даже тени юмора. Что он за человек? До ближайшего жилья около мили, никто, кроме того кучера, не знал, где они сейчас... Что мог сделать этот человек, который, смеясь, помогал ей втащить матрас, а потом, всего через час, угрожал ей за свое веселье?
Ферн искала слова, что-нибудь для прекращения грубой выходки. Она представила себя вроде Элизабет или Мэри, своих дерзких, бесстрашных подруг, и слова пришли к ней.
– Должно быть, те жены испытывали большое неудобство, а те мужья обладали весьма плохим обонянием.
Что-то мелькнуло в глубине его глаз, но исчезло так быстро, что Ферн не смогла это определить, сделала еще шаг назад... и резко села, ударившись икрами о кровать.
Он мгновенно оказался на ней, вдавив ее в затхлый матрас, и начал целовать. От страха Ферн вывернулась и со всей силой ударила его в висок. Колин отпрянул, тяжело дыша, но его тяжесть еще прижимала ее к кровати.
– Тогда заставь меня снять твой корсет, Ферн. Сделай мне больно.
Разгоряченная желанием и гневом, она двумя руками уперлась ему в грудь, толкнула в сторону и упала на него. Она чувствовала под своими бедрами твердые мышцы его живота и еще более твердую горячую тяжесть между ними.
– Все, – процедила она сквозь зубы. – Прекрати эти глупые игры. Мы здесь ни во что не играем. Это действительность. Такая же настоящая и важная, как все в нашей жизни, а мы даже не знаем, что делаем. Если тебе нужно это... – Ферн сильно ущипнула его бицепс, вонзив ногти в кожу. – Значит, нужно, и я не спрашиваю о причине. Но я не позволю тебе сводить все это к шутке.
– Иногда серьезность опасна.
– Она настоящая, – упорствовала Ферн.
