Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Что они искали?
Где-то к двум часам ночи мы с Олесей закончили наводить порядок. Я долго и нудно отказывался от ее помощи, едва не срываясь на крик, но Олеся убедила меня, что в одиночку я буду ползать до утра, а днем Томка не даст отдохнуть. Олеся уговаривала позвонить в полицию и едва не сделала это сама, однако я вовремя перехватил телефонную трубку.
– Я сам себе коп, и поверь мне, справлюсь с этой проблемой лучше и быстрее.
Здесь я был прав. Полиция только все усложнит.
Детей уложили спать дома у Олеси, в комнате Ваньки. Тихонько заперли квартиру и оставили ребят одних. Олеся трудилась в поте лица, прибирала мои вещи, не решаясь разложить их по полкам и лишь группируя небольшими кучками на полу. Наткнувшись на мои свежевыстиранные трусы, смущенно отодвинула, полагая, что я этого не заметил, и сделала вид, что занимается чем-то другим. «Детский сад, – подумал я, – мужских трусов никогда не трогала, они же чистые…».
В начале третьего я уселся на пол возле дивана в гостиной. Все вернулось в почти первозданное состояние, если не считать пыли и мелкого мусора.
– Никогда не думал, что у меня столько барахла, – сказал я.
Олеся присела рядом.
– Наверно, тебе все это нужно.
– Сомневаюсь. Это мое прошлое. Нужно выбрасывать все, что остается невостребованным хотя бы в течение года, да никак рука не поднимается. Там какие-то вещи, которые даже не мне принадлежат… – Я замялся. В такую «романтичную» минуту как-то не хотелось упоминать о сбежавшей жене.
– Я понимаю.
– Спасибо. Рано или поздно все равно нужно все выбросить. Дурная психология. Невозможно жить счастливо, собирая и храня все прошлое, что у тебя когда-то было. Избавляешься от невостребованных вещей – значит очищаешь свое настоящее для чего-то нового.
Она посмотрела на меня.
– Откуда ты такой умный взялся?
– Думаешь, я всегда был ментом? Я ведь по первому образованию филолог. Русский язык и литература…
У Олеси округлились глаза. Я нигде не упоминал о своем образовании, даже в родительском журнале в детском саду. Олеся действительно могла не знать.
– Хочешь спросить, как меня занесло в органы?
– Ага.
Я вздохнул, оглядел комнату. В стеклянной секции гарнитура стояла одна моя фотография в рамке. На ней я, молодой чудик в милицейской фуражке, выгляжу необъяснимо счастливым. Даже не помню, кому я позировал.
– Детская мечта.
Мы рассмеялись.
– Выпить хочешь? – предложил я напоследок.
– Чуть-чуть, и я пойду, пока ребята случайно не проснулись.
Я достал из той же стеклянной секции початую бутылку коньяка и две рюмки. Закрыв стеклянную дверцу, замер. Холодок озарения медленно поднимался от пяток к пояснице.
Черт меня задери… они же действительно довольно просто и легко открыли дверь. Не взломали – отперли!
Ключи?
Я взглянул на часы, висевшие на стене над телевизором. Половина третьего. Нет, звонить сейчас я не стану. Нужно успокоиться и все как следует обдумать.
Олеся ушла от меня в три. Мы допили весь коньяк и съели последнюю закуску, остававшуюся в холодильнике. Совершенно опустошенный, я уснул на диване.
19
Если Томки нет рядом в тот момент, когда она должна быть, я чувствую себя так, будто у меня отсутствует какая-либо из конечностей. Конечно, я привык к отсутствию ребенка в рабочее время, когда она находится в детском саду, но в моем субботнем утреннем пробуждении на диване с головной болью, появившейся вследствие смешивания коньяка, красного и белого вин, крылась какая-то аномалия. Томка сейчас должна быть рядом. Она была мне просто необходима, особенно ее звонкий беззаботный голосок с повизгивающими ударными гласными.
Я спустился на пол, протер глаза и только тогда вспомнил, что Томка осталась у Олеси. А еще я вспомнил, что меня вчера пытались обокрасть. Воры ушли, ничего не взяв.
– С добрым утром, – пробурчал я своему отражению в серванте.
В течение следующих двадцати минут я принял холодный душ, выпил крепкого чаю, включил телевизор, посидел на диване с чашкой, наблюдая за незнакомым субботним телепутешественником с залысинами на голове и пышными усами, который инспектировал какие-то горшки на рынке то ли в Египте, то ли в Турции. Звук я выключил. Без звука происходящее на экране приобретало необходимую глубину.
Итак, меня вчера вскрыли. Сделали это довольно аккуратно. Они что-то искали, потому что не взяли абсолютно ничего из весьма дорогостоящего оборудования в кабинете. Они выследили меня и улучили момент, когда я ушел, не поставив дом на охрану. Моя четырехкомнатная квартира находилась в закрытом кармане, общую дверь в который можно было вскрыть пилкой для ногтей. Но иногда я не включаю сигнализацию. Не знаю почему, хотя уж мне-то не понаслышке были знакомы статистика квартирных краж и процент их раскрываемости.
Из всего произошедшего я мог сделать лишь один, и весьма болезненный, вывод: меня подставил кто-то из знакомых. Я даже догадываюсь кто. Но не понимаю зачем. Мне необходимо это выяснить немедленно, пока она не подослала ко мне киллеров.
Водить машину с похмелья – удовольствие сомнительное. Свое состояние по «десятибалльной шкале Антона Данилова» я в то утро оценил на «семерку». Для воспитания шестилетней дочери этого вполне хватало, но для достойного прохождения фейс-контроля перед инспектором ГИБДД явно было недостаточно. Я не стал рисковать, вызвал служебную машину.
Сегодня на колесах дежурил молодой парень по имени Матвей. Его нанял на работу Петр с моего небрежного согласия. Матвей приходился ему то ли сватом, то ли кумом – я плохо разбираюсь в этих генеалогических премудростях. Петя поручился за него, сказал, что Матвей – настоящий ас, работал каскадером на одной из столичных киностудий. На вопрос, почему «ас» завязал с такой впечатляющей карьерой, Петя лишь пожал плечами, а Матвей хмуро отмолчался, сославшись на личное. Лишь позже я узнал эту забавную историю (сам Петя за рюмкой чая и проболтался).
Матвей влюбился в ассистентку режиссера, женщину замужнюю и обремененную двумя маленькими детьми. Более того, она ответила ему взаимностью, хотя муж ее постоянно находился поблизости – он, собственно и был тем режиссером, которому она ассистировала, стуча хлопушкой перед объективом камеры при каждом новом дубле. Матвей и Нина встречались в гримерных и костюмерных, в трейлерах, предназначенных для специально приглашенных звезд, в многочисленных командировках на предполагаемую натуру. Однажды они занимались любовью даже в автомобиле, которому суждено было через несколько часов взорваться на съемочной площадке детективного сериала. Как любовники ухитрились поддерживать длительные романтические и сексуальные отношения в таких нечеловеческих условиях, одному Купидону известно, однако продолжаться вечно это, разумеется, не могло. Кто-то из случайных свидетелей настучал режиссеру. Тот, вместо того чтобы уволить подлеца или хотя бы набить ему морду (второе было практически невозможно в силу серьезного дисбаланса весовых категорий), ушел в глубокий запой, наплевав на съемки нового фильма. Работа остановилась, производящая компания стала нести убытки от многодневного простоя, и тогда продюсеры срочно подыскали убитому горем режиссеру замену. Причем к такому решению их подвинуло не столько пьянство постановщика, сколько его личностные характеристики: если в режиссере нет ни капли от тирана, способного обуздать собственную жену, то едва ли он сумеет справиться с крупнобюджетной постановкой.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
