Лоуренс… От одного лишь этого имени ее сердце наполнялось нежностью и любовью, а тело начинало томиться желанием. Если бы Ванесса не вскрикнула ночью, они были бы уже любовниками. При воспоминании о его жарких объятиях, соприкосновении их обнаженных тел Дебру бросило в сладостную дрожь. И только холод ванной комнаты вывел ее из этого мечтательного состояния: нагреватель не работал.
Постояв перед дверью Ванессы и прислушавшись к доносившимся звукам, Дебра спустилась в кухню. Там она заметила, что вентиль регулировки огня в печи находится в неправильном положении, — явное свидетельство попыток Лоуренса включить нагреватель. Повернув вентиль и прикрыв дверцу печи, она вышла в сарай за топливом. Когда Дебра вернулась, Лоуренс и доктор были уже в кухне.
— Как тебе удалось оживить это чудовище? — поинтересовался он, задетый за живое. — Я битый час возился с ним, и все напрасно!
— Я знаю заветное слово, — ответила Дебра с улыбкой и зарделась, вспомнив о событиях минувшего вечера.
— Чушь собачья! — презрительно отозвалась доктор Уайт. — В наши дни все решает электричество. — Она ласково положила ухоженную руку на локоть Лоуренса, чем вызвала у Дебры приступ ревности. — Вы были очень внимательны к Ванессе. Рейчел, ее племянница, вернется домой сегодня днем. Я позвоню ей и сообщу о происшествии. Послушайте, у меня сегодня на ланч соберутся друзья. Почему бы и вам не прийти ко мне?
Это приглашение относилось только к Лоуренсу, и Дебра, затаив дыхание, ждала его ответа.
— Благодарю, очень мило с вашей стороны, — учтиво произнес он, — но я не могу позволить себе оставить Дебру здесь одну.
Доктор окинула ее пренебрежительным взглядом с ног до головы и отвернулась.
— А почему нет? Она славно со всем справляется…
— Да, она очень хозяйственная, — с легкостью согласился Лоуренс, но в его голосе сквозила холодность. Он встал рядом с Деброй и обнял ее за плечи. — Она умница.
Его улыбка отражала нежность, а глаза сверкали любовью.
— Что ж, всего хорошего, — ледяным тоном процедила доктор Уайт и, скривив губы в натянутой улыбке, покинула их.
Дебра не осуждала ее, а, напротив, искренне жалела. Немногие женщины могли бы противостоять магическому обаянию Лоуренса.
— Ты был не очень-то ласков с ней, — упрекнула она его.
— А как бы ты хотела, чтобы я поступил? Надо было принять ее приглашение? — Он прищурился. — Гм… От тебя вкусно пахнет.
— Это мыло.
— И им тоже, — подтвердил он и, наклонившись к ее уху, зашептал: — У тебя есть свой специфический аромат, который лично мне кажется очень эротичным. Сверхэротичным, — хрипло уточнил Лоуренс, крепко обнимая Дебру и прижимая ее к себе. — Надеюсь, ты грезила обо мне этой ночью.
Да, у нее были необыкновенные эротические сны: она в них делала и говорила такие вещи, о которых наяву не могла даже и подумать. Боясь, что он догадается об этом по ее глазам, Дебра потупила взор. Порой она испытывала неловкость и смущение, находясь рядом с ним: сказывалось отсутствие опыта.
— А я всю ночь мечтал о тебе. — Он еще крепче обнял ее. Его пальцы быстро расстегнули ее рубашку и, накрыв грудь, стали нежно теребить соски. — Дебра…
Ее имя прозвучало как магическое заклинание. Она инстинктивно прильнула к нему, обняв руками за бедра, выражая готовность покориться его воле.
— Лоуренс! — умоляюще прошептала Дебра.
Но он внезапно слегка оттолкнул ее от себя и опустил руки.
— Нет, мы не можем, не сейчас. Ванесса не спит и… Знаешь, я околдован тобой. Твои чары в тысячу раз сильнее любого приворотного зелья. Когда я вижу тебя такой…
При виде раскрытых чувственных губ и призывно вздымающейся пышной груди, глаза Лоуренса потемнели от с трудом сдерживаемой страсти. Дебра затаила дыхание, питая тайную надежду, что он снова обнимет ее. Все, казалось, к этому и шло, но Лоуренс, поборов искушение, молча застегнул наглухо ее рубашку. Кто из них больше дрожал при этом, она не знала.
— Когда я прикасаюсь к тебе, я тешу себя иллюзией, будто я первый мужчина, который подарит тебе божественную радость любви, — сказал он с грустной улыбкой. — Странно, но иногда внутренний мужской шовинизм дает о себе знать.
— А ты обрадовался бы, если б узнал, что ты мой первый любовник?
Глаза Лоуренса сверкнули как молнии. Дебра застыла в испуге, но потом, его взгляд потух, став почти безразличным.
— Не рассказывай сказок, — бесцветным голосом произнес он. — Времена, когда женское целомудрие ценилось высоко, канули в Лету. Наверное, так и должно быть.
— Значит, ты не возражаешь против того, что в моей жизни были и другие мужчины? — неуверенно спросила Дебра. Ей хотелось сказать ему правду, но она не знала, как он отреагирует на это: теоретически — это одно, а вот практически…
— За кого ты меня принимаешь, черт возьми?! Естественно, я ревную, — с чувством возразил он. — Думая о том, что другой мужчина прикасался к тебе, я прихожу в ярость. Но мы уже давно живем во второй половине двадцатого века, и мне придется смириться с тем, что в твоей жизни были любовники, как, впрочем, и в моей.
— Но это не связано с тем, что один из них был женат? — спросила она, стараясь понять его позицию. — Лоуренс, ты так болезненно реагируешь потому, что твои родители развелись? Ты…
— Прекрати! Я не желаю обсуждать это! Ради бога, неужели ты не понимаешь, что я хочу забыть о твоих любовниках и не вспоминать об этом? Я… Я не намерен говорить на эту тему более! — Он отвернулся. — Пойду и сварю нам кофе.
Он ушел, и Дебра не посмела задержать его. Они были на грани ссоры, их первой ссоры, а она этого не хотела. Ее единственным желанием было сказать правду. А в чем заключалась эта правда? В том, что у нее были чисто платонические, а не физические отношения с женатым мужчиной? Но она чувствовала себя виноватой, как если бы они с Брайаном на самом деле были физически близки. Наверное, всю жизнь ее будет преследовать образ его несчастной беременной жены, на коленях умоляющей вернуть ей мужа.
Дебра испытывала чувство стыда и брезгливости по отношению к себе. Ей необходимо было прощение, которое простой смертный дать не мог. Это под силу лишь Господу Богу. Возможно, это и есть ее кара, ее наказание. Что из того, что она порвала все отношения с Брайаном сразу же, как только узнала, что он женат. Ей следовало бы догадаться раньше, что он ведет двойную игру. Она же была наивной, как годовалый ребенок, и ни о чем не подозревала.
Дебра так глубоко погрузилась в эти тяжелые воспоминания, что подпрыгнула от неожиданности, когда Лоуренс произнес:
— Кофе готов.
Они пили кофе в тишине. Ванесса чувствовала себя лучше и даже съела завтрак, приготовленный Лоуренсом. Вновь включили электричество.
— Вода в реке спала. Доктор сказала, что прогноз погоды на сегодня обещает лишь сильный ветер, но без дождя. Мы можем уехать, как только получим звонок от племянницы Ванессы, — сказал Лоуренс.
