Муссолини насторожился.
– Простите, я не узнал вас сразу, – разливался Лукас, незаметно продвигаясь вперед. – Все мои мысли занимает девушка, которую я тут ищу. А вам лучше, чем прочим, известно, как такие мысли действуют на мужчину, насколько безраздельно они завладевают нашим рассудком и чувствами.
Муссолини оторвался от пупка.
– Да! – воскликнул Лукас, подтягиваясь руками. – Вы были сильны как бык и могли удовлетворить их всех. Даже ваш отец тут спасовал бы. А Бог свидетель, он был большим любителем женщин!
Муссолини выпятил грудь и открыл рот, но на сей раз выдул лишь легкий ветерок.
– Арис! – закричал Лукас, которого отделяло от друга всего каких-то футов шесть. – Глянь-ка, кто тут внизу!
Ему осталось проползти еще пять футов.
– Гениальный правитель! Александр, Цезарь и Наполеон в одном лице, которого западные лидеры называли спасителем, а восточные – суперменом.
Еще каких-то три фута! Внизу Муссолини, уперев руки в бока и вскинув подбородок, ждал продолжения. Но комплименты Лукаса иссякли, и он снова воззвал к другу:
– Помоги же мне!
Но Арис лишь с улыбкой наблюдал за ним.
– Да что с тобой случилось? – спросил Лукас. – Дай мне что-нибудь – швырнуть в этого пустомелю.
Он так разволновался, что невольно повысил голос, а Муссолини, услышав его последние слова, пришел в такую ярость, что его вопль вызвал настоящий ураган, который пронесся по лесу и так рванул ветку, на которой лежал Лукас, что та подломилась. А Арис все продолжал улыбаться, глядя на него. Лукас уже приготовился полететь вверх тормашками в разверзшуюся под ним бездну, когда ветер вдруг утих так же внезапно, как начался, и вокруг снова воцарилась тишина.
Лукас глянул вниз. Муссолини впился глазами в обнаженную фигуру, стоявшую в нескольких шагах от него. Фигуру юной девушки с короной темных кудрей на головке.
Зефира снова пришла ему на помощь! И снова она даже взглядом не удостоила человека, который рисковал жизнью, чтобы сказать ей слова, заключенные в его кровоточащем сердце! Вместо этого она повернулась и побежала, а родоначальник фашизма за ней.
27
Лукас вполз в расселину и очутился внутри пещеры. Радость спасения была омрачена тем, что Муссолини бросился в погоню за Амазонкой, и положением ближайшего друга, которому он так и не смог раздобыть жизненно необходимую ему лопату.
Арис не был прикован, но все его тело покрывала грязь, а пальцы кровоточили. Он, должно быть, пытался прокопать себе дорогу на волю из этой пещеры голыми руками. И тем не менее он улыбался.
– Я ее все-таки нашел! – произнес он, и глаза его радостно заблестели.
– Кого?
– Артемиду!
Лукас обнял его и расцеловал в обе щеки – он был искренне счастлив, что его друг осуществил заветную мечту детства. За себя он тоже был рад – хотя бы одна ноша с плеч долой. И раз Арис нашел наконец свой храм, он конечно же поможет ему спасти Зефиру от Муссолини. Может быть, у Лукаса даже хватит времени переделать здесь и остальные дела, прежде чем он вернется назад, чтобы продолжать жить дальше.
Но Арису не терпелось сначала показать найденное святилище. Он повел Лукаса по темному проходу в большой грот, который освещала единственная свеча, она стояла на земляном полу и отбрасывала на стены глубокие тени. Лукас окинул взглядом место заточения друга и увидел только лишь белый унитаз, который помещался у противоположной стены – без сиденья, бачка и трубы.
– Вот! – И Арис благоговейно указал на бугорок глины.
Лукас не заметил его вначале, потому что пол был очень неровным. Он подошел поближе: бугорок имел очертания лежащей женской фигуры. Руки были сложены на груди крестом, а ноги сдвинуты вместе. Она напоминала изображение на старинных склепах. Пока он недоуменно разглядывал фигуру, Арис присел возле нее и бережно сдул с ее груди пылинку. Потом, словно перед ним была его возлюбленная, мирно почивающая в постели, он медленно провел ладонью по ее округлостям, склонился к ее плечу и замер, с наслаждением вдыхая запах глиняных волос и шепча в глиняное ушко нежный вздор.
В первые минуты Лукас поддался очарованию таинственного мерцания свечи. Игра теней на лице женщины делала его почти живым. Лукасу показалось даже, что женщина, красивая и гордая, что-то прошептала Арису в ответ.
Но тут же его сердце сжалось от сострадания. Бедняга Арис в ожидании лопаты сошел с ума и сам слепил из глины богиню, которую так и не сумел отыскать!
В этот миг в пещеру вошла группа мужчин с фонарями и суровыми угрюмыми лицами исполняющих свой долг солдат, хотя на них и не было формы. Кое-кто из них показался Лукасу знакомым. Один был Власис, парень с Лероса, с которым Лукас служил на албанской границе. Он обратился к Лукасу с грубым высокомерием новоиспеченного капрала, впервые получившего власть над себе подобными:
– Ну, достал лопату, сосун ты этакий?
Застигнутый врасплох его злобным тоном и подбором слов, Лукас хотел было ответить как можно дипломатичнее, но его опередил Арис.
– Не нужно больше никакой лопаты, – сказал он. – Я ее нашел.
В ответ на него обрушились улюлюканье и град насмешек.
– Ну и как – она всем дает? – спросил Власис, тыкая носком ботинка в лобок лежащей фигуры.
Арис тут же бросился к его ногам и стал целовать его ботинок, губами отталкивая его от богини. Власис убрал ногу. Но только для того, чтобы в следующий миг с размаху ударить глиняную фигуру между бедер. Арис закричал от ужаса, видя, как глиняные бедра и живот фигуры вновь обращаются в пыль, и закрыл телом оскверненную Артемиду. Его крик отскочил от одной стены к другой, словно ища выход на волю, а солдаты смотрели на него, покатываясь со смеху и делая неприличные жесты.
– Спустите этого ублюдка в сортир! – рявкнул Власис.
С удовольствием наступая ногами на то, что оставалось еще от глиняной богини, двое мужчин потащили Ариса к унитазу. Лукаса, который попытался вмешаться, грубо отшвырнули в сторону. Когда он поднялся на ноги, вся пещера заполнилась людьми, и он не смог протолкнуться к своему другу. Прижатый спиной к стене, он бессильно смотрел, как Ариса, который вытянулся по стойке «смирно», запихивают ногами в унитаз. Две, три, пять пар рук надавили ему на голову и плечи, чтобы протиснуть в дыру, как мясо в мясорубку, а остальные тем временем повторяли, словно мантру: «Пускай дерьмо уйдет в дерьмо!» И эти слова эхом разносились все громче и громче под черными сводами.
– Он человек! – закричал Лукас и стал торопливо рассказывать, как они вместе росли, ходили в одну школу, ныряли с одних утесов в море. Но все глаза были обращены на его друга, а бесконечный припев превратил пещеру в резонирующее устройство.
Лукас понял, что следующим будет он, и лихорадочно огляделся в поисках выхода из пещеры. Но выход был забит людьми, стремившимися попасть на спектакль. Они с ходу подхватывали общий припев: «Пускай дерьмо уйдет в дерьмо!» И Лукасу ничего больше не оставалось, как ждать своей очереди быть спущенным в унитаз.
