Нортон отчужденно кивнул итальянцу, который, улыбаясь Диане, отвесил Нортону ироничный поклон и пошел прочь через сад.
— Кто это, черт возьми? — требовательно спросил Нортон.
Диана высвободила руку.
— Откуда мне знать? Вероятно, один из постояльцев.
— Он пытался вас охмурить?
— Он едва сказал мне пару слов, — сердито возразила она.
— До этого он некоторое время наблюдал за вами. Я видел его из своего окна.
— Если бы вы, вместо того чтобы смотреть в окно, пришли вовремя, у него не было бы возможности заговорить со мной!
Она отвернулась и уставилась вдаль, потирая запястье, на котором остались следы его пальцев.
— Кто бы он ни был, по крайней мере, его манера начинать разговор более приятна, чем ваша, насколько я помню.
— Еще бы! Наверняка рассчитывал извлечь выгоду!
— Вздор! — резко возразила Диана, повернувшись к нему. Ее глаза горели, как у рассерженной тигрицы. — Кроме того, это мое дело, с кем разговаривать!
— Вы понимаете, что рискуете нарваться на неприятности, поощряя всех и каждого во время этих ваших поездок в одиночку? — разъяренно вскричал он.
— Как в случае с вами?
— Черт, нет. — Он остановился, запустил ладонь в гриву своих волос и глубоко вздохнул. — Какого дьявола мы ругаемся?
— Это вы ругаетесь, а не я, — заметила Диана.
Нортон тупо смотрел на нее, приходя в себя.
— Мне кажется, это ревность, — тихо произнес он, столь явно пораженный этим открытием, что Диане пришлось подавить смешок.
— Не то чтобы вы имели право ревновать, но все же почему ревность так удивляет вас?
— Мне потребовалось время, чтобы распознать это чувство. Оно мне незнакомо.
Диана улыбнулась:
— Мне тоже. Но не волнуйтесь. Ревность вряд ли будет беспокоить вас в будущем.
— В том смысле, что вы обещаете не давать мне повода? — спросил он оживленно.
Глаза Дианы вспыхнули.
— В том смысле, — намеренно подчеркнула она эти слова, — что завтра наши пути разойдутся.
Нортон, окончательно взявший себя в руки, удостоил ее снисходительной улыбки.
— Если вы действительно так считаете, Диана Клеаринт, значит, вы далеко не так умны, как я полагал. Вы чертовски хорошо знаете, что нравитесь мне, что мне приятно ваше общество, и я совершенно уверен, что вам приятно мое, иначе вы никогда бы не согласились, чтобы я был сегодня с вами. Можете вы назвать мне хоть одну разумную причину, которая помешала бы нам встречаться по возвращении в Англию?
— Если все так, как вы говорите, почему вы так разозлились, когда я отвергла идею приглашения на свадьбу? — спросила она.
— Я склонен ожидать, что люди соглашаются с моими предложениями, — признал он, пожимая плечами.
— Точнее, с вашими распоряжениями!
Он улыбнулся широкой обезоруживающей улыбкой.
— Послушайте. Насчет свадьбы давайте обсудим заново. Я не буду шафером, я отказался от этой чести, предпочитая сесть где-нибудь сзади и оставить в центре внимания Ханну и Дрю. Откровенно говоря, я терпеть не могу свадебные церемонии, но если вы пойдете со мной, этот день станет для меня гораздо приятнее. Между прочим, свадьба будет в деревушке неподалеку от Челтнема, то есть вы могли бы остановиться у своего отца…
— Стоп! — сказала Диана. — Даже если бы я сказала «да», чего я пока не сделала, как вы объясните мое присутствие на такого рода семейном торжестве?
— Я уже рассказал Дрю, что случилось. Его идиотское поведение дало мне шанс познакомиться с самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо встречал.
Диана посмотрела на него без всякого выражения.
— В этом-то все и дело. Вы не знаете меня.
— И никогда не узнаю, — нетерпеливо подтвердил он, — без вашего содействия.
— Вам надо поработать над вашей манерой уговаривать, — сказала она, покачав головой. — Давайте объявим перемирие и выпьем что-нибудь перед ужином. Если вы будете продолжать в том же духе, я получу несварение желудка.
Он рассмеялся и, взяв ее за руку, повел в бар. От простого соприкосновения пальцев их неожиданно охватили иные чувства. Оба осознали, что это их последний день в Италии и что бы ни было потом, этот вечер — особенный. Даже эпизод с учтивым голубоглазым незнакомцем не рассеял магического очарования, которое — Диана знала это — Нортон ощущал гак же сильно, как она сама. В ожидании ужина они грызли хрустящие, хорошо прожаренные мелкие кабачки, которые им подали как закуску. Настроение Нортона настолько улучшилось, что он начал поддразнивать Диану насчет ее незнакомого обожателя.
— Если бы я вдруг исчез, вы недолго бы оставались без компании, — заметил он, усмехаясь.
— А мое мнение здесь ничего не значит? — возразила она.
— Вам, кажется, нравилось разговаривать с ним?
— В нем есть шарм, — согласилась она.
— В противоположность мне, хотите сказать.
Диана посмотрела на его твердое, решительное лицо.
— Пожалуй, слово «шарм» не из тех, что сразу приходят в голову, когда речь идет о вас.
— Шарм — это то, что вы более всего цените в мужчине?
Она покачала головой.
— Скорее, менее всего.
— Рад это слышать. Я ужасно прямолинейный тип.
Он наклонился ближе, глядя ей прямо в глаза.
— Диана, я вас предупреждаю: я не намерен дать вам ускользнуть.
Диана смотрела на него, не в силах отвести взгляда, ее сердце учащенно билось, лицо внезапно залилось румянцем.
— Вы краснеете, — сказал он очень спокойно.
— Это не частое явление, — смущенно пробормотала она.
— Не волнуйтесь. Кроме меня, никто не заметил. — Он продолжал смотреть на нее теплыми лучистыми глазами. — Невероятно. Как будто красное вино вылили в миску со сливками.
Диана бросила на него гневный взгляд.
— Пожалуйста, прекратите обсуждать это!
— Почему вы покраснели? — безжалостно спросил он.
— Вы очень откровенны, мистер Брент.
— Я этим знаменит, — мягко согласился он.
Подошедший официант поставил перед Дианой десерт из крема.
— Разве я это заказывала? — спросила она Нортона, озадаченно глядя на блюдо.
— Нет, это я заказал. Здесь прекрасно готовят такие вещи. Раз вы при исполнении служебного долга, вы обязаны это попробовать.
Диана улыбнулась. В мерцающем свете свечей казалось, что в ее глазах вспыхивают зеленые искры.
— Не часто исполнение долга бывает таким приятным, — сказала она весело и, попробовав первую ложку, пришла в восторг. — Превосходно!
