– То есть, – заговорила Николь, – где-то должен существовать текст, расположенный в форме квадрата и состоящий из шестидесяти четырех букв? И, наложив эту пластину поверх текста, мы получим связное послание?
– Именно! Считайте, мы почти узнали, под каким деревом старый конкистадор зарыл сундук с талисманом, – воскликнул Артур. – Осталась сущая мелочь…
– Узнать, под каким деревом он зарыл сундук с квадратным письмом, – продолжил в том же тоне Лео.
* * *
Гратовски высадили Сэнди и Артура у входа в «Крийон» на сияющей ночными огнями площади Согласия.
– Ну что же, – сказал Лео, прощаясь, – завтра утром мы должны быть в поезде. Спасибо вам. Вместе с вами мы успели весьма ощутимо продвинуться в Париже.
– Не верится, что еще сегодня в полдень мы, ничего не предполагая, сидели в ресторане в Булонском лесу, – сказала Сэнди. – Все это за один день!..
Она испытывала смешанные чувства. Ей был необычайно приятен этот почти бесконечный непредсказуемый день, увлекший их в стремительный водоворот загадок, вновь напомнивший приключенческое кино. Не хотелось думать о том, что все это заканчивается, а завтра начнется запланированный и еще недавно казавшийся столь привлекательным отдых – шатания по галереям, встречи со светскими знакомыми, неспешные, тщательно выверенные беседы в гастрономических ресторанах… Поиграли в команду сегодня – и хорошо. Не могут же они с Артуром напрашиваться в попутчики «Артификсу».
– Вы нам все расскажете? – спросила она уже перед самым входом в отель.
– Обещаем! В деталях!
– Может, поедете с нами? – предложила Николь.
– Спасибо… Но у нас встречи, – Сэнди слукавила, боясь, что, согласившись на это проявление вежливости, будет выглядеть навязчивой.
Стоя у распахнутой предупредительным портье двери «Крийона», она наблюдала, как удалялись красные огни машины.
– Сэнди! – позвал Артур, стоя на пороге отеля. – Ты идешь?
Они уже подходили к лифтам, когда их догнал портье:
– Месье Кемерон?
– Да.
– Вам письмо! – он вручил Артуру конверт, запечатанный сургучом, на котором ясно читался оттиск странного креста, соединенного с изображениями сердца и якоря.
– От кого это? – Сэнди удивленно смотрела на печать.
– Не очень похоже на деловую корреспонденцию, – ответил Артур. – Может быть, твои друзья-художники с приглашением на очередную выставку?
На тонком белом листе с таким же, как на печати, вензелем, был напечатан короткий текст:
«Мадам! Месье! Граф д’Арлатан имеет честь пригласить вас посетить завтра его фамильный особняк в Арле».
– Ты знаешь этого графа? – спросила Сэнди как можно равнодушнее.
– В первый раз слышу. Арль – это где? – посмотрев на нее, ответил Артур.
– Это там, где Гратовски встречаются с Антуаном! Так что, боюсь, это связано с талисманом, – предположила Сэнди и, посмотрев на Артура, добавила, –ну, хорошо, хорошо! Не боюсь. Надеюсь!
Минутой позже она уже набирала телефонный номер:
– Николь! Мы едем с вами!
Солдат
На одном корабле, почти без оружия и провианта, они поплыли на юг, и вскоре их взорам открылся залив Гуаякиль, а на его берегах – первый город инков, Тумбес.
Некоторые из домов в этом городе превосходили своими размерами резиденции королей и императоров Европы. Огромные камни были словно залиты расплавленным серебром и золотом. У Франсиско и его команды слепило глаза от блеска и роскоши.
– Вот она, райская страна Эльдорадо! – шептали все в восхищении, рассматривая множество фигур мужчин и женщин, и птиц, и животных – отлитых в натуральную величину из серебра и золота. Серебряные травы и растения на стенах зданий выглядели так, будто они на них выросли. Золотые мыши, бабочки и змеи словно карабкались вверх и вниз.
Появление испанцев вызвало среди жителей, столпившихся на берегу, переполох, но вскоре издали к ним стала приближаться небольшая процессия: рабы несли на своих плечах паланкин. Занавеси распахнулись, и испанцы впервые лицезрели вельможного инку.
Франсиско не мог поверить своим глазам: не только легенда о наполненной невероятными сокровищами стране Эльдорадо оказалась правдой, но и ее правитель – «Золотой Человек» – тоже существовал! На фоне своих темноволосых и низкорослых подданных он казался богом, воистину рожденным от солнца – настолько светлой была его кожа, даже по сравнению с Франсиско и его спутниками. Рыжеволосый, высокий, стройный, он казался существом иной, высшей расы.
Ослепленные блеском золота, а теперь к тому же ошарашенные обликом инкского вождя, испанцы оторопели и молча стояли, сбившись в кучу.
– Посмотри на его жену! – шепнул Диего на ухо Писарро. – Она белая, как яйцо.
Прекрасная индианка с гордой осанкой, в длинном балахоне, стояла позади своего повелителя. Испанцы совсем было стушевались и выбирали между возможностью позорного побега на корабль и преклонением перед этими язычниками, когда со стороны моря грянул спасительный выстрел – это Руис, по предварительной договоренности, дабы поразить воображение местных жителей, выстрелил из аркебузы.
Тотчас же неописуемое волнение охватило ряды туземцев. Они попадали телами на своего вождя, прикрывая его от неведомой опасности. Но через некоторое время, когда переполох унялся, стороны к обоюдному удовольствию смогли договориться, и их встреча, в конечном счете, получилась довольно теплой.
Наивность индейцев обернулась для них весьма плачевными результатами. Они приняли чужаков, не ожидая от них никакого подвоха, а экспедиция вернулась в Панаму со столь необходимыми доказательствами. Это были ламы, керамические и металлические сосуды, прекрасная одежда, а еще – мальчишки, которых предстояло обучить испанскому языку и сделать переводчиками. Франсиско и его отряд увидели краешек великой цивилизации, развивавшейся в течение веков в полной изоляции от остального человечества. Писарро поклялся себе, что либо она обогатит и прославит его имя, либо заберет у него жизнь.
Он отправился в Испанию, чтобы заручиться одобрением короля, достать еще денег и людей.
Монарх принял его в Толедо. Писарро повезло: его приезд совпал с возвращением Кортеса, успехи которого воодушевляли всех. Благодаря бьющему через край восторгу и мечтам о будущих завоеваниях Писарро легко удалось завербовать жаждущих приключений молодых авантюристов. 26 июля 1529 года была подписана жалованная грамота, которая открывала путь к завоеванию новых земель. Писарро был объявлен губернатором и генерал-капитаном Перу, Альмагро — комендантом Тумбеса, Луке было поручено обращение индейцев в истинную веру, а в будущем обещан сан епископа.
