В глубине души она надеялась увидеть этого странного продавца часов. Все-таки он был единственным, кому она рассказала об Итане.
— Сейчас приведу его, — пообещал хозяин.
Через мгновение появился Дор, одетый все в ту же водолазку, его волосы были по-прежнему взлохмачены.
— Привет, — сказала Сара.
Он посмотрел на нее, слегка склонив голову набок.
«У него такое благородное выражение лица», — подумала она.
Сара откашлялась.
— Очень простую. Не могли бы вы написать… — Она понизила голос почти до шепота, хотя в магазине больше никого не было. — «С тобой время летит».
— Вы думаете, слишком серьезно? Честно говоря, смысл надписи в том, что я считаю его своим избранником. Глупо, да? На самом деле мне не хотелось бы переборщить.
Сара не понимала, шутит он или нет.
— Время летит? Ну, понимаете, вы встречаетесь и проводите вместе пару часов, и вот уже пора прощаться, а кажется, прошло всего несколько минут.
Взгляд Дора стал мечтательным. Теперь ему открылась суть выражения, и оно ему понравилось.
— Время летит, — повторил он.
— С тобой, — добавила Сара.
52
Отца похоронили, но маленького Виктора не оставляла надежда, что в один прекрасный день он волшебным образом вернется. Как будто все это — священник, рыдающая семья, деревянный гроб — было просто формальностью, через которую нужно пройти, когда со взрослыми происходят несчастные случаи.
Мальчик расспросил об этом свою маму. Она сказала, что нужно молиться. Лишь Богу известно, как сделать так, чтобы они снова были вместе. Вместе с матерью Виктор преклонил колени у небольшого камина, над которым висело распятие. Она накинула свою шаль ему на плечи. Потом закрыла глаза, бормоча псалмы и перемежая их просьбами. Виктор повторял следом: «Пожалуйста, пусть снова будет вчера и папа вернется домой».
В пещере, далеко-далеко, эти слова просочились сквозь поблескивающую поверхность озера. Там звучал миллион других голосов, но мольбы ребенка особым путем достигают нашего слуха, и Дор был тронут горем мальчика. Дети редко просят повернуть время вспять. Чаще всего они куда-то спешат. То им нужно, чтобы зазвенел звонок на перемену. То они торопят свой день рождения.
«Пожалуйста, пусть снова будет вчера».
Дор запомнил эту странную и наивную фразу, произнесенную ломким фальцетом. И хотя с возрастом тембр становится более низким, тот, кому суждено слушать голоса целую вечность, различает их обладателей безошибочно, словно по отпечаткам пальцев. Дор узнал Виктора в то самое мгновение, когда он заговорил с хозяином магазина.
Седому Времени было еще не известно, что человек, в детстве моливший вернуть ему вчерашний день, теперь пришел за завтрашним.
Надо сказать, что Виктор давно уже ничего не просил у Бога.
С тех пор как его мать прыгнула с моста, он отказался от прошлого. Приехав в Америку, маленький француз быстро понял, что здесь процветают те, кто лучше всего распоряжается временем. Он подрос и начал работать, наращивая темп жизни и приучая себя не думать о днях своей юности.
И вот, спустя столько лет, когда Виктор сидел у себя в офисе на верхнем этаже, ему напомнил о былом этот незнакомец.
— Я слышал, как вы кое о чем просили, когда были ребенком, — сказал он. — Вам нужно было время. Так же как и теперь.
— О чем это вы говорите?
Помощник хозяина магазина указал на карманные часы:
— Мы все тоскуем по тому, что утратили. Но иногда забываем о том, что у нас есть.
Виктор взглянул на фигурки, изображенные на блестящем корпусе. Ребенок рядом со своими родителями… Когда он поднял глаза, посетителя уже не было.
— Эй! Эй! А ну-ка вернитесь! — крикнул Деламот, предполагая, что это какая-то шутка.
Он подкатил кресло к двери. Роджер уже спешил к нему, а с ним и Шарлин, его административный ассистент.
— Все в порядке, мистер Ди? — поинтересовалась она.
— Вы видели парня, который отсюда выбежал?
— Кого?
Лицо у Шарлин стало озабоченным.
— Ладно, не будем об этом, — сказал он смущенно. — Я ошибся.
Виктор закрыл дверь. Его сердце бешено колотилось. Неужели он теряет рассудок? Непривычно было чувствовать, что ситуация выходит из-под контроля.
Затрещал телефон, и Виктор вздрогнул. Это был звонок по выделенному каналу. Грейс хотела узнать, когда муж вернется домой. Она готовила ужин. Деламот протяжно вздохнул:
— Не знаю, Грейс, смогу ли я это есть.
— Приезжай домой, а там посмотрим.
— Ладно.
— Что-то не так?
Виктор опять посмотрел на карманные часы. Он поймал себя на том, что думает о родителях, представляет их лица, чего с ним не случалось уже много лет. Это его злило. Ему нужно было вернуться в свое привычное состояние.
— Я прекращаю гемодиализ, Грейс.
— Что?
— Это бессмысленно.
— Ты не можешь от него отказаться.
Последовала долгая пауза.
— Если ты это сделаешь…
— Знаю.
— Но почему?
У Грейс дрожал голос. Виктор понял, что она плачет.
— Для меня это не жизнь. Я прикован к чертову аппарату. Ты слышала, что говорят доктора.
Она тяжело дышала.
— Грейс?
— Просто приезжай, и мы все обсудим, хорошо?
— Решение принято.
— Мы можем поговорить об этом.
— Хорошо, но не будем ссориться.
Виктор предпочел бы назвать вещи своими именами: «Я собираюсь подвергнуться замораживанию, чтобы начать новую жизнь», — но понимал, что жена будет яростно протестовать. Поэтому он произнес слова примирения, которые хотел бы сказать по другому поводу.
— Я тоже не хочу ссориться, — прошептала Грейс. — Жду тебя дома.
53
Наконец они договорились о встрече в «Данкин Донатс», поскольку эта кофейня будет открыта в канун Рождества. Такой план возник у Сары случайно, хотя она пыталась придать ему судьбоносное значение.
Итан так и не ответил ни на одно из ее сообщений. Она сама позвонила ему. Когда Сара вышла из часового магазина и отправилась на вокзал, ей попалось по дороге очередное сборище, обсуждавшее грядущий конец света. Поскольку любое происшествие неизменно побуждало ее поделиться со своим единственным другом, она машинально набрала его номер, слабо надеясь на удачу. Мобильный Итана в последнее время был как заколдованный.
