— Ну, значит, он его применил. Но ваш рейс опоздал, и чары начали выветриваться. Вот почему я постарался затесаться в толпу. Я так обрадовался, когда вы ко мне подошли.
— Я тоже обрадовалась, когда вас увидела. Наверное, вам было бы не очень приятно объясняться с охранниками.
— Еще бы. Гэри поежился.
Он снял чемодан Пиц с багажной «карусели» и проводил ее до машины — «вольво» последней модели со съемным верхом. К зеркалу заднего вида был подвешен фаянсовый брелок в виде маленького гиппопотама, а на приборной доске красовалось великое множество статуэточек, изображавших древнеегипетских богов. Как только Гэри и Пиц уселись и пристегнули ремни, Гэри указал на одну из статуэточек и сказал:
— Эта — моя любимая. То есть... хотел сказать, ей я более всего поклоняюсь. Это Сехмет, львиноголовая богиня войны и болезней.
Пиц с интересом посмотрела на коротышку. С виду он был не более кровожаден, чем пингвин.
— Вы — юрист?
— Страховой агент.
— О!..
От аэропорта отъехали в молчании. Гэри решил устроить для Пиц экскурсию по центру Чикаго. Погода не благоприятствовала: под небом, затянутым непроницаемыми серыми тучами, город выглядел не лучшим образом. И все же путь вдоль берега озера был красивым, а урбанистический пейзаж на горизонте показался Пиц наполненным особой поэтичностью — поэтичностью стекла и стали. По пути Пиц выяснила, что Гэри — такой же «блестящий и интересный» собеседник, как она сама. Ее спутник вступал в разговор только тогда, когда у него не оставалось иного выбора, под страхом смерти, можно сказать. Его словарного запаса хватало ровно настолько, чтобы лишь время от времени назвать ту или иную достопримечательность. В молчании не было ничего дурного. Пиц вообще любила оставаться наедине со своими мыслями, но в данном случае тишина в салоне «вольво» была неприятной, уродливой. Ей, словно безобразному зверю, приходилось пробуждаться всякий раз, когда оба косноязычных спутника вдруг ощущали обязанность вымолвить хоть слово, чтобы наполнить бездну безмолвия, потому что... потому что...
«Потому что я, черт побери, понятия не имею о том, каково положение этого пакостного коротышки в чикагской иерархии, — думала Пиц. — Он — не глава этой организации. Главу зовут Рей Ра. А вдруг он — второй по старшинству или третий? Если этот мой визит закончится точно так же, как предыдущий, без четкого обещания поддержки или заключения договора, обо мне будут болтать после моего отъезда. Мне же нужно как можно больше союзников. Почему бы не начать с Гэри? Не будет ничего ужасного, если я позаимствую противную, скользкую стратегию Дова и попробую поболтать и немного пококетничать с этим типчиком».
Пиц обвела салон автомобиля взглядом в поисках хоть чего-нибудь, с помощью чего можно было бы разбить лед молчания, и вдруг заметила карточку с ее именем, которую Гэри уронил и которая теперь лежала рядом с ней на полу. Пиц подняла карточку. Довольно долго она рассматривала колонку значков, заключенную в красную овальную рамочку, и наконец изрекла:
— А знаете, я разочарована.
При звуке ее голоса Гэри чуть было не взлетел над рулем.
— Чем? — пискнул он.
— Тем, как мое имя выглядит, будучи написанным иероглифами. Я надеялась, что для того, чтобы написать «Пиц Богги», потребуется больше... скажем так — интересных элементов. Ну, знаете... всяких там змей, сов, львов, людей. А я даже не могу понять, что означают некоторые из этих символов. Вот этот, например, похож на плевательницу.
Она пыталась юморить, но практики у нее недоставало, и это было заметно.
Гэри не рассмеялся. Он одарил ее взглядом, полным такого неприкрытого испуга, что Пиц поняла, что, видимо, сильно переоценила свои чары и, похоже, ранила потенциального союзника прямо в сердце. Теперь ей можно было спокойно сматывать удочки и оставлять Чикаго на долю братца, а уж для него, естественно, этот город станет легкой добычей.
Для ее младшего братца, задавалы и чаровника. Но все же не всегда и Дову удавалось приземлиться и встать, что называется, на обе ноги. Пиц помнила больше десятка случаев, когда ее драгоценный братец вляпывался в грязь по пояс.
«Но выбирался. Всякий раз выбирался. И как же ему это удавалось? Думай, Пиц, думай! Что он делал для того, чтобы вытащить свою никчемную задницу из мясорубки?»
И она вспомнила. Это была такая откровенная уловка, такая примитивная — и тем не менее она приносила Дову удачу, когда бы он к ней ни прибегал.
Пиц уставилась на Гэри, улыбнулась ему и сказала:
— Ой, мамочки, неужели я так сказала? Просто не знаю, о чем я думала! Я вовсе не хотела выказать непочтение к древности, просто... Ой, как же это глупо, но понимаете... Я всегда так нервничаю, когда мне приходится говорить с красивыми мужчинами.
— Ч-ч-что? — прошелестел Гэри и чуть было не перелетел вместе со своим «вольво» через машину, ехавшую впереди.
К тому времени, когда они добрались до храма Сешат-на-Берегу, сооруженного по собственному проекту Рей Ра, Пиц ощущала необычайное изумление и радость из-за того, что примитивная стратегия брата помогла ей обрести абсолютную и бесповоротную преданность Гэри — этого кровожадного пингвина.
«Все-таки от Дова есть порой какая-то польза», — подумала Пиц, когда ее новообретенный поклонник помог ей выйти из машины и стремительно зашагал впереди с ее чемоданом, а потом открыл и придержал дверь храма и дал ей войти.
Храм Сешат-на-Берегу располагался в особняке, из которого напрочь не было видно озеро Мичиган. Сказать о нем, что он стоял на берегу, — это было бы примерно то же самое, что сказать о Миннеаполисе, что этот город стоит на море.[30]Между тем, и сам дом, и его хозяин были столь бесспорно богаты, что спорить о семантике никому и в голову не приходило, покуда все счета оплачивались щедрой рукой. А банковский счет Рей Ра был настолько велик, что если бы он вздумал назвать возведенный им дом храмом Сешат-на-Луне — и то никто не имел бы ничего против.
Как только Пиц переступила порог, она поняла, что ее со всех сторон окружают в великом множестве старые добрые денежки. За фасадом особняка, выполненном в стиле прошлого века, располагался египетский храм, о котором мог бы мечтать Сесил Б. Де Милль[31], а может быть, такой храм мог бы привидеться ему в страшном сне. Весь первый этаж и большая часть второго были заняты рядом колонн, увенчанных капителями в форме цветков лотоса. Колонны были раскрашены синей, зеленой, красной и золотой красками. От бывшего вестибюля путь между колоннами пролегал в направлении бывшей гостиной, которая теперь являла собой святилище. Гэри вел Пиц в глубь храма. Она миновала два ряда изображений двенадцати различных божеств. Тот с головой ибиса смотрел сверху вниз на шакалоголового Анубиса. Сет, убийца Осириса, злобно скалясь, взирал на Гора, отомстившего за смерть отца. Птах и Амон, Осирис и Изида, коброголовая богиня Рененутет и богиня Хатор с коровьими рогами, и еще, и еще боги и богини. И все они, как казалось Пиц, пристально следили за ней, покуда она шла по храму.
