Она оставалась в общаге хоть на птичьих, однако же – правах, по-прежнему кочуя из комнаты в комнату. Даже если комендант или внимательные вахтерши о чем-то и догадывались, то делали вид, что не замечают посторонней жилички. Олесю выручала предпраздничная катавасия, однако долго так продолжаться не могло. А после Рождества, накануне дня рождения, девочке снова повезло – так она, во всяком случае, считала.
Вмешалась все та же Оля, сестра подруги Наташи. Ее однокурсница с редким именем Снежана, пожив немного в общежитии, решила перебраться на квартиру. Благо, у ее родителей-фермеров такие финансовые возможности имелись. Снежане сняли одну комнату в двухкомнатной «панельке». Далеко от центра, зато всего лишь за сто долларов в месяц. Как уверяла Наташа, таких цен в Кировограде просто нет. Хозяева оказались односельчанами Снежаны, давно перебрались к истокам, рассудив, что в селе проще переживать все кризисы. Дверь маленькой комнаты заперли на замок, большую сдали дочери приятелей, очевидно, надеясь, что та присмотрит за квартирой, потому и уступили в цене.
Снежана стала частенько собирать подружек на посиделки. Захаживали на огонек и молодые люди. Один из них Снежане нравился, и она, пригласив его среди прочих на день рождения, хотела предстать во всей красе. Тут-то Оля и вспомнила про малую, которая стрижет и укладывает чуть ли не пол-общаги.
Самое удивительное: Снежана родилась в один день с Олесей. Только тремя годами раньше. Вот и должен был получиться двойной праздник…
Гостей в комнату набилось человек двадцать. За столом едва поместились, и Олеся, верная своей привычке, решила не мешать. Соорудив Снежане некую эксклюзивную прическу, которую та, пораженная, тут же окрестила авторской, девочка помогла накрыть на стол. А затем тихонько пристроилась у стены на свободной табуретке. Но шумные гости не замечали ее только до третьего тоста.
– Народ, ну мы свиньи! – воскликнула именинница, когда Вова, тот самый парень, обновил присутствующим рюмки, стопки и стаканы – все, во что можно было налить.
– Что не так? – удивился Вова, замерев с бутылкой коньяка в руке.
– У нас же сегодня еще одна девка родилась! Леська, чего ты там сидишь? Подтягивайся, скромница нашлась!
Компания была уже слегка навеселе, и нестройный, однако дружный хор принялся скандировать:
– Лесь-ка, Лесь-ка, Лесь-ка!
Смущенная Олеся, не привыкшая к такому вниманию, пусть даже и немного неестественному, поддалась на уговоры, выбралась из своего угла.
– Ты глянь! – выкрикнул Вова. – Вот это Леська? Сестра твоя?
– Брат! – хохотнула Снежана, и кому-то из присутствующих эта неуклюжая хохма даже понравилась, ее поддержало несколько смешков. – А серьезно, люди, это уникальная малая!
– Какая малая? – отозвалась Оля. – Уже ни фига не малая! Лесь, тебе сегодня сколько стукнуло?
– Пятнадцать, – пробормотала Олеся, чувствуя, как щеки начинают пылать румянцем смущения.
– О! Девочка созрела! – снова выкрикнул Вова.
– Это она прическу делала! – похвасталась Снежана, повертев головой. – Куда там нашим дебильным салонам красоты! Бабло берут, а работать не умеют! А тут талант пропадает!
– Ничего не пропадает! – вмешалась Оля. – Она вообще не пропадет! Я вам скажу…
– Стоп! Не надо ничего говорить! – перебил Вова. – Давайте, короче, поздравим Леську с тем, что она вот такая есть!
– Никто не знает, какая я! – вырвалось у Олеси, и она тут же устыдилась своих слов – люди поздравляли ее искренне, а она к ним – ежиком.
Только, похоже, этого невольного вызова никто не заметил.
– Правильно! – в который раз выкрикнул Вова, по праву парня именинницы принимая на себя функции главы стола. – Правильно, Леська! И про меня никто ничего не знает! И про всех нас можно так сказать! Кто думает по-другому, пускай валит со своим мнением… – Он пожевал губами, пытаясь придумать что-то пафосное и умное. – Короче, лучше нас самих никто нас не знает. Предлагаю за это и выпить!
– А за Леську? – капризно протянула Снежана.
– Ну, за Леську само собой! Только у второй именинницы ничего нема! Э, дайте человеку тару-то!
Олеся замотала головой, пытаясь отказаться – девочка очень хорошо представляла себя возможные последствия. Но в то же время рука сама, против ее воли, ведомая какими-то внутренними побуждениями, протянулась, сжала стеклянный стакан, куда Вова тут же налил янтарную жидкость – коньяк.
– Я не буду, – вяло сопротивлялась Олеся.
– За свое здоровье! Именинница у нас кто сегодня?
– Снежа…
– Ну, значит за Снежино здоровье!
– Хватит! Хватит же!
– Та сколько там! Можно, давай, не задерживай!
Со всех сторон к Олесе потянулись рюмки и стаканы. Набрав побольше воздуха в грудь и зачем-то прочитав про себя слышанный от бабушки «Отче наш», девочка зажмурилась, коснулась губами края стакана, затем одним быстрым движением осушила его.
Сразу закашлялась. Кто-то протянул воду, кто-то – бутерброд, кто-то сзади участливо захлопал по спине. Напиток оказался противным, ожег горло, однако неприятные ощущения длились меньше минуты. После по телу вдруг растеклась невероятная, неведомая ранее легкость. Олеся Воловик откашлялась, счастливо и глуповато улыбнулась, помахала всем рукой. В ответ студенты разразились громом аплодисментов, это почему-то понравилось девочке – и вот она уже хлопает сама себе, даже подпрыгивает на месте. Голова закружилась, но и это было приятно. Шум голосов и выкрики вокруг слились в один сплошной гул, Олеся непонятно отчего зашлась смехом, что-то говорила, кого-то слушала, с кем-то обнималась.
Даже подумать не могла, что коньяк так подействует…
Интересно, сколько там было… И вообще – ей сейчас совсем не страшно. Как она раньше могла избегать таких вот веселых компаний, почему боялась спиртного, кто сказал, что ее организм неправильно на подобные вещи реагирует…
Кажется, она еще что-то пила в тот вечер…
Пробуждение было тяжелым.
Олеся Воловик лежала на полу в какой-то темной комнате и в первую секунду даже испугалась: куда это ее занесло? В следующую секунду вспомнила – проснулась от падения. Пошарив рукой вокруг себя, наткнулась на что-то похожее на диван. Села, оперлась спиной о край, выдохнула.
Во рту ощущался противный привкус, и Олеся с ужасом поняла: ее, скорее всего, рвало. Еще больший ужас охватил девушку от осознания того, что она по-прежнему ничего не способна вспомнить. Видимо, произошло нечто жутко стыдное, за что ей придется краснеть перед старшими девчонками. При этой мысли тело забил знакомый уже озноб. Обхватив себя руками за плечи, Олеся решила устроиться поудобнее, засучила ногами – и сделала другое, не менее страшное открытие: джинсов на ней не было. Кто-то раздел ее, когда она отключилась. Следующее открытие – на ней не было свитера, только старенькая футболка, которую девушка надевала под свитер.
