Артур».
– Так, жулики опять спелись. – Калле нахмурился. – Но побрякушки им придётся поискать.
– Интересно, где их сейчас носит? – сказал Андерс. – А что, если они удрали из города? И, уж наверное, злые, как собаки!
– Небось головы ломают, куда исчезли драгоценности!
Ева-Лотта оживилась при мысли об этом.
– А что, если пробраться к развалинам и посмотреть? Вдруг они ещё там. Тогда сразу напустим на них полицию, – горячо заговорил Андерс. – Хотя как же они попадут в подземелье, если у дяди Эйнара нет отмычки?
– Да у таких типов, как Крук и Редиг, в каждом кармане по отмычке, уж будь спокоен, – сказал Калле.
Он собрал все клочки в коробку из-под сигарет и сунул её в карман.
– Это улики, понимаете? – объяснил он друзьям.
Солнце палило нещадно, и ребята быстро запыхались. Идти к развалинам обычным путём, по тропинке, они не решились – боялись встретить жуликов.
– Нехорошо, если они нас увидят, – предупреждал Калле. – Ещё заподозрят, тогда держись! Сдаётся мне, этот Редиг не из тех, кто любит, когда суют нос в его дела.
– Держи карман шире, так они нас и дожидаются, – возразил Андерс. – Небось перепугались насмерть, когда увидели, что драгоценностей нет. Если, конечно, дядя Эйнар не повёл их в другое место, чтобы обхитрить.
Нелегко достался друзьям подъём на пригорок, но иного пути не оставалось. Надо было карабкаться и ползти, цепляясь за кусты и камни. А тут ещё эта жара! У Евы-Лотты вдруг засосало под ложечкой. Она не успела поесть перед уходом, только сунула в карман несколько булок.
Вот наконец и развалины! Правильно они сделали, что не пошли по тропинке, – зато выбрались на площадку позади замка. Тихонько прокравшись вперёд, ребята осторожно выглянули из-за угла, нет ли где опасности.
Всё было спокойно. Шмели жужжали, как обычно, шиповник благоухал, как обычно, дверь в подземелье была заперта, как обычно.
– Так я и думал – их и след простыл! Теперь всю жизнь буду мучиться, что мы не арестовали их вчера вечером, – огорчился Андерс.
– Надо спуститься в подземелье, посмотреть, не осталось ли после них следов, – распорядился Калле и достал отмычку.
– Ты управляешься с отмычкой, точно заправский вор, – произнёс Андерс восхищённо, когда дверь поддалась.
Все трое разом ринулись вниз по лестнице. И в ту же секунду подземелье огласилось пронзительным криком. Это кричала Ева-Лотта.
На полу в погребе кто-то лежал. Это был дядя Эйнар, крепко связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту.
В первый миг ребята хотели броситься наутёк: ведь дядя Эйнар теперь был их врагом. Но сейчас этот враг ничего не мог им сделать. Он умоляюще смотрел на них воспалёнными глазами. Калле подошёл и вынул у него изо рта кляп.
Дядя Эйнар застонал:
– Негодяи! Что они со мной сделали! О господи, руки! Помогите мне снять верёвку!
Ева-Лотта бросилась к нему, но Калле её остановил.
– Минуточку! – Он был чрезвычайно смущён. – Простите, дядя Эйнар, но сначала всё-таки мы должны пойти за полицией.
То, что Калле решился взрослому человеку сказать такое, для него самого было совершенно непостижимо.
Дядя Эйнар замысловато выругался. Потом опять застонал.
– Вон как! Значит, мне надо вас благодарить за это развлечение! Как я раньше не догадался! Знаменитый сыщик Блюмквист!
Ребятам стало не по себе от его стонов.
– Какого чёрта вы стоите тут и пялитесь! – закричал он. – Идите тогда за полицией, щенки! Но попить-то вы могли бы принести?
Андерс побежал во всю прыть к старому колодцу во дворе и зачерпнул железным ковшом свежей воды.
Дядя Эйнар прильнул к ковшу, словно не пил сто лет. Потом снова застонал.
– Ох, руки!
Калле не мог больше выдержать.
– Если вы обещаете твёрдо, что не попытаетесь удрать, мы, может, немного ослабим вам верёвки на руках.
– Обещаю всё, что хотите! – поспешил заверить их дядя Эйнар.
– И вообще, даже бессмысленно пытаться, потому что, если один из нас побежит за полицией, двое-то ведь всё равно останутся вас сторожить. И ноги у вас связаны.
– Твоя наблюдательность достойна похвалы, – сказал дядя Эйнар.
С большим трудом Андерс развязал верёвку. Поначалу руки дяди Эйнара, наверное, заболели ещё сильнее, потому что он долго сидел, раскачиваясь взад-вперёд, и скулил.
– Сколько времени вы так пролежали? – спросила Ева-Лотта дрожащим голосом.
– Со вчерашнего вечера, прелестная сеньора. Причём благодаря вашему вмешательству.
– Да, печально, – сказал Калле. – Простите, пожалуйста, но теперь мы всё-таки должны сходить за полицией.
– Может, сначала обсудим этот вопрос? – предложил дядя Эйнар. – Да, кстати, как вы, чёрт возьми, ухитрились всё разнюхать? Но, так или иначе, драгоценности теперь у вас, а ведь самое главное в том и заключалось, чтобы они нашлись. Не так ли, господин знаменитый сыщик? Так почему бы вам не отпустить бедного грешника ради старой дружбы?
Дети молчали.
– Ева-Лотта, – взмолился дядя Эйнар, – ты же не допустишь, чтобы твой родственник попал в тюрьму?
– Уж если натворил что-нибудь, приходится отвечать, – сурово произнесла Ева-Лотта.
– Мы не можем поступить иначе, – сказал Калле. – Андерс, ты сбегаешь?
– Да.
– Проклятые щенки! – крикнул дядя Эйнар. – И чего я вам не свернул шею, пока время было?
В два прыжка Андерс взбежал по лестнице. Оставалось только выскочить в дверь. Но в дверях кто-то стоял. Двое людей преградили ему дорогу. Один из них, с бледным лицом, держал в руках пистолет.
13
– Мы, кажется, угодили прямо на семейное торжество, – усмехнулся Бледный. – Друг детей Эйнар в кругу родных. До чего мило, так и хочется сфотографировать и поместить в газете! Нет, Эйнар, не пойми меня превратно, я вовсе не имею в виду «Полицейские ведомости». Есть же и другие газеты!
Он помолчал, разглядывая пистолет, потом снова заговорил:
– Жаль, что мы помешали. Если бы мы чуть-чуть припозднились, твои маленькие друзья успели бы тебя освободить и ты, наверное, живо отыскал бы стекляшки, не то что вчера.
– Артур, выслушай меня, – сказал дядя Эйнар. – Клянусь, что…
