Забавно, такое ощущение, будто я настоящий судья. Певица выходит на сцену и встает к барьеру.
Песня начинается. Я слушаю очень внимательно, чтобы не наговорить глупостей, когда придет время выносить приговор. Девушка поет и как бы невзначай одаривает меня улыбкой, а под конец даже подмигивает пару раз.
Раздаются аплодисменты.
— Господин судья, что скажете?
— Даже не знаю.
— В чем дело?
— Ну, понимаете, Кати поет не очень хорошо, вернее, я хочу сказать, она поет неплохо, но у нее не самый выразительный голос. К тому же, жаль, что все это под фонограмму! Я несколько раз замечал, что губы двигаются уже после того, как звучит текст!
— Господин судья, клянусь, я пою сама на всех концертах. Но сегодня у меня ангина, поэтому пришлось включить фонограмму.
— Понятно. А еще она как-то странно танцует, вам не кажется? Как будто вот-вот начнет раздеваться. Хотя вообще песня неплохая, особенно припев и это «ля-ля-ля». К тому же мелодия очень запоминающаяся — думаю, ее хорошо напевать, принимая душ.
Люсинда берет слово:
— Господин судья! Как прокурор, я должна вмешаться и попросить вас вынести приговор.
— Честно говоря, я в сомнениях…
— Это нормально, у вас очень непростая работа!
— Да уж. Пожалуй, я выберу… осуждена условно!
Я беру молоточек и стучу по деревянному столу. Публика аплодирует, Люсинда тоже.
— Видите, дорогая Кати, бессмысленно строить глазки господину судье, его не так просто склонить на свою сторону. Он воистину неподкупен! А теперь давайте посмотрим, как проголосовали наши телезрители! Согласны ли они с мнением судьи?
На экранах высвечиваются результаты голосования: виновна — один процент, невиновна — два процента…
— Осуждена условно — девяносто семь процентов! Впервые за время существования передачи зрители проявили такое единодушие! Поздравляю, господин судья!
— Спасибо!
— А вы, Кати, не забывайте, что наши судьи будут следить за вами. Малейшая оплошность — и они пересмотрят приговор!
Певичка понуро уходит со сцены. Люсинда исчезает за кулисами, а слово берет типчик в сиреневом пиджаке:
— Перерыв полчаса! Самое время подкрепиться небольшим сэндвичем.
Все устремляются в холл, Адам и Виктор, расталкивая людей, пробираются ко мне.
— Отлично выступил! И все правильно сказал, словно мои мысли прочитал!
— Да-да! Абсолютно согласен! На сто процентов.
— Ага, ничего так получилось. Ладно, где здесь буфет?
Я принимаюсь за четвертый сэндвич, как вдруг со мной заговаривает незнакомая девушка:
— Здравствуйте, я ассистентка Люсинды. Госпожа Феррари хочет поговорить с вами.
— Она хочет поговорить со мной?
— Да. Знаете, вам очень повезло, она никогда так не делает. Пойдемте со мной.
Я иду по длинным коридорам, и мне не дает покоя вопрос: что понадобилось Люсинде? Вдруг она узнала того типа, с которым разговаривала в лимузине, и сейчас прикажет службе безопасности вышвырнуть меня?
Ассистентка тихонько стучит в дверь гримерной. «Входите!» — доносится до меня голос Люсинды.
— Здравствуйте, господин судья!
Она встает и, расплываясь в улыбке, жмет руку. Люсинда не узнала меня, я вижу это по ее глазам. Наверное, ассистентка права: я вытащил счастливый билет.
— Здравствуйте, Люсинда. Спасибо за приглашение.
— Ну что вы, это я должна вас благодарить. Примите мои поздравления, вы выступили замечательно и, надо сказать, попали в самую точку. Кати всегда поет под фонограмму, а ее странная манера танцевать — просто отвлекающий маневр. Хотя, как вы сами заметили, песня довольно милая, и она, несомненно, станет хитом. Так что еще раз поздравляю вас!
— Спасибо.
— Знаете, почему я вас пригласила? Меня поразила одна вещь: ваше мнение в точности совпало с мнением публики. Это чрезвычайно любопытно!
— А…
— Да, чрезвычайно любопытно…
Люсинда замолчала и пристально посмотрела на меня, опустив очки на кончик носа.
— Кажется, мне знакомо ваше лицо. Мы случаем не встречались раньше?
— Не думаю. Знаете, у меня такая обычная внешность, можно сказать, я на всех чем-то похож…
— На всех… на всех, говорите… Ну, конечно! Как же я сразу не догадалась!
— Что вы имеете в виду?
— Вы похожи на всех, и ваше мнение оказалось мнением большинства! Потрясающе!
— Что вы хотите сказать…
— Думаю, вы еще не понимаете… Меня только что осенило! Я беру вас на работу.
— Что?
— Хочу, чтобы вы стали нашим постоянным судьей. Все остальные будут меняться каждую неделю, а вы будете участвовать в каждой передаче.
— Вы предлагаете мне работу на телевидении? Чтобы я оценивал книги, песни, фильмы? Боюсь, это слишком сложно.
— А вот и нет! У вас все получится!
— Но почему я? Я ведь никто!
— Ошибаетесь, вы — весь мир.
* * *
— Честно говоря, ничего не понял в этой книге. Вернее, понял, но там нет никакого сюжета. Думаю, читатели тоже вряд ли догадаются, что хотел сказать писатель, кроме того, что у него не пишется роман и он в поисках вдохновения возвращается в дом своего детства.
— Скажите, что именно вы не поняли в моей книге?
— Ну, во-первых, — это, конечно, совпадение — но, как и в книге, которую мы обсуждали на прошлой передаче, речь идет о призраках и…
— Позвольте прервать вас, господин судья, этот роман вовсе не о призраках!
— Как так? Вы же постоянно говорите, что вам являются призраки детства…
— Послушайте, это всего-навсего воспоминания!
— Вот именно! Так зачем обманывать читателей? Они ждут историй о призраках, а вы твердите об «аромате бабушкиного варенья»! Как это называется?
— Простите, господин судья, но я, как прокурор, обязана вмешаться. На мой взгляд, автор действительно делится с читателями глубоко личными переживаниями.
— Вполне возможно, но мне неинтересны воспоминания. Я люблю увлекательные истории, а их здесь нет. Хотите доказательство? В конце автор даже не уверен, действительно ли он сам написал этот роман!
— Это риторическая фигура, как вы не понимаете? Вы же держите книгу в руках!
— Знаете, она как раз выпала у меня из рук!
— Каков ваш вердикт, господин судья?
— Виновен.
Я с удовольствием смотрю первый выпуск передачи, радуясь своей новой роли. По-моему, я отлично выгляжу в сшитом по мерке костюме и тщательно подобранном парике.
