Это выглядит великолепно, — возразила Ферн, и Гэйнор, искоса глянув на подругу, увидела в ее лице что–то дикое.
Так что же говорил Рэггинбоун? — после не долгого молчания спросила Ферн.
Гэйнор стала рассказывать, стараясь ничего не пропустить, но реакция Ферн была весьма неожиданной.
Остерегайтесь Мартовских ид, — легкомысленно произнесла она. — Или Апрельских, в данном случае, если в апреле есть иды. Решается ваша судьба. Рэггинбоун постоянно твердит об этом — это его любимая тема. Судьба. Судьба. Возможно, на мою свадьбу пожалует Эзмордис и поразит всех напыщенной речью. Сверкающим взглядом окинул он праздник — все гости затихли, как малые дети. Затихли и ждут от него наказанья: Эзмордис один всем владеет на свете.
Я думала, что называть его имя — опасно?
Так говорят. Эзмордис. Эзмордис! Пусть он придет.
Остановись, — сказала Гэйнор. — В машине ему не хватит места.
Извини. Ничего днем не ела, выпила слишком много джина, где было слишком мало тоника. Я стану лучше, когда поем.
«Она вовсе не пьяная, — подумала Гэйнор, пытаясь справиться со страхом. — Она обречена…»
Первый шквал рванул еще прежде, чем они добрались до паба. К счастью, Уилл все очень хорошо объяснил, и Гэйнор легко нашла дорогу к ресторану, хотя его можно было заметить только лишь по свету цветных фонариков, просвечивавших сквозь сплошную пелену ливня. Гэйнор поставила машину на стоянке, и они побежали ко входу. Оглядывая зал, Ферн сказала:
— Я здесь уже бывала. — У нее онемело лицо, она остановилась, будто не желая двигаться вперед. Но Гэйнор подтолкнула ее локтем, чтобы она сдвинулась с места.
Они сели за столик в углу и заказали выпивку. Ферн, которая обычно мало пила, попросила принести ей двойной джин, Гэйнор — «Сан Клемент». Подошел официант и зажег свечи в подсвечнике, стоящем посреди стола. Ферн неотрывно смотрела на пламя, колышущееся, извивающееся, заканчивающееся ярким конусом. Затем она переставила подсвечник на край стола.
— Мне тебя не видно за этим светом, — сказала она Гэйнор.
Гэйнор показалось, что фраза имеет двойной смысл.
Ты уверена, что хочешь остаться здесь? — спросила она тихо. — Мне кажется… что у тебя какие–то непонятные воспоминания об этом месте.
Это не важно, — ответила Ферн. — Это все было давно. Смешно — никогда не замечала ни этого паба, ни самой деревни. — Она чуть помолчала. — Так или иначе, я никогда особенно не помню, где что ела, но Уилл ведь сказал, что здесь самая лучшая еда в округе. Я не так уж хорошо знаю окрестности, нам пришлось бы долго искать, прежде чем мы нашли бы еще какой–нибудь ресторанчик.
А что случилось здесь? Если не возражаешь, расскажи об этом.
Сейчас не хочется. — И Ферн покачала головой.
Принесли напитки, Ферн медленно наливала в свой стакан тоник, следя за тем, как поднимаются вверх пузырьки.
Я чувствую себя так, будто провела последние двенадцать лет — около двенадцати лет, — глядя на жизнь с обратной стороны телескопа, поэтому все
казалось маленьким, холодным и очень далеким. И вот прошлой ночью телескоп перевернулся, и теперь мир стал огромным, очень ярким и приблизился. Это должно было бы напугать, но мне не страшно. Возможно, я слегка окоченела.
А как же свадьба? — не удержавшись, спросила Гэйнор.
Но Ферн больше не пыталась защищаться.
— Странно, я не могу поверить, что это действительно произойдет. Когда мы сегодня стояли в шатре и я видела накрытые столы, когда я на все это смотрела, на розовые скатерти, розовые салфетки в вазах, мой разум говорил мне, что это — конец, но мой инстинкт отказывался верить. Мой разум говорил: она будет замужем и дальше начнется счастливая жизнь. А инстинкт возражал: чепуха.
Знаешь, я себе этого не представляю. Не могу представить себя надевающей платье, выступающей рука об руку с папой, говорящей «Да». Я не могу представить себе никакого будущего. — Казалось, дрожь пробежала по ее спине. — Так или иначе, если ты не можешь чего–либо себе представить, этого и не может произойти.
— Нет. Это произойдет, — уверенно сказала Гэйнор, — если, конечно, ты этого не отменишь.
Бедный Маркус, как я могу отменить? Это его так унизит. Не разобьет его сердце, а просто унизит. Знаешь, когда я с ним сегодня разговаривала, он показался мне таким… далеким. Дело не в том, как он говорил, и в этом нет вины телефонной линии. Я слышала его так, будто голос доносился из давнего–давнего прошлого… — Она засмеялась, пожала плечами, от этого возникло ощущение ее неуверенности в том, что она говорит. — Может быть, смерч сметет с земли свадебный шатер и всех свадебных гостей и унесет их на радугу. Может быть, жучки продырявят церковный фундамент и все здание рухнет. Может быть, Маркус заблудится на пустоши и его похитят призраки.
Что за призраки?.. — не поняла Гэйнор.
Меня саму это часто удивляет, — ответила Ферн. — Какие–то особые йоркширские эльфы, наверное. — И тут они обе рассмеялись, напряжение прошедшего дня куда–то улетучилось, и Гэйнор увидела, что между ней и ее любимой подругой исчезла возникшая было тень отчуждения. Они изучили меню и сделали заказ, чтобы затем вернуться к задан
ному ранее вопросу.
Ты собиралась рассказать, что здесь когда–то произошло. С кем ты тогда была?
С человеком по имени Джейвьер Холт. Он был арт–дилером или чем–то вроде этого, содержал в Лондоне галерею, где работала Элайсон. Не знаю, была ли ей известна правда о нем…
Правда?..
Он был амбулантом, — сказала Ферн, глянув на озадаченную Гэйнор. — Человеком, которого использует чей–то дух. В данном случае — то был Старейший из всех Духов. Что стало с истинным Джейвьером Холтом, я не знаю. Пропал или оказался в преисподней. Или прошел сквозь Врата Смерти раньше времени. Тот Джейвьер, которого я знала, был проводником. Марионеткой с глазами кукловода. Мертвое тело, которое говорило и дышало только потому, что кто–то нажимал нужную кнопочку. Мы сидели с ним здесь, разговаривали о литературе, драматургии и колдовстве, и неожиданно стены ресторана исчезли, и мы оказались в голой степи, где в тумане плыли деревья, а над деревьями проплывали звезды. У Джейвьера была энергия того, кто его захватил, он мог заклинаниями воссоздавать прошлое или иллюзию прошлого, используя это против тебя. Так он поступал уже не раз. Я помню, как горело и истончалось пламя свечи, стоявшей между нами. Я смотрела на него и думала: «Я ужинаю с демоном».
Страх и любовь к подруге отразились на лице Гэйнор.
Ты, наверное, была в ужасе, — сказала она.
Нет, — ответила Ферн. — Не тогда. Я чувствовала опасность и веселилась.
В ресторане не было музыки, и беседа прервалась от какого–то удара снаружи, затем раздалось вибрирующее рычание, будто вокруг здания бродило безумное дикое животное. Замигали лампочки.
