Когда негры вернулись и доложили, что французы еще находятся в своем лагере, Лука решил, что они не решаются на нападение и чего-то выжидают.
Ночь прошла спокойно. А к полудню появились люди с мушкетами. Издали один из них прокричал, сложив ладони рупором:
– Эй, Люк! Выходи к нам! Поговорим!
Лука вышел к изгороди, прокричал в ответ:
– Чего вы хотите, господа? Пусть кто-нибудь подойдет и скажет, что привело вас в мою усадьбу!
Пришельцы посовещались, один из них отделился и осторожно приблизился к ограде, держа руку на пистолете.
– Опустите руку, месье! – крикнул Лука. – Я без оружия. – И поднял руки, показывая. Француз поколебался, но ладонь с пистолета убрал.
– Чего вы хотите от меня?
– Вас подозревают в сношениях с индейцами, Люк.
– Есть свидетели этого, месье?
– Есть косвенные сведения. Но мы уверены, что это вы снабдили их оружием.
– Эти свидетельства бездоказательны. И я не намерен отвечать перед вами, – ответил Лука. – И кого вы представляете? Губернатора?
– Господин де Казен знает о наших намерениях и одобряет их. Но мы и сами по себе хотим выяснить это дело!
Лука обомлел, услышав это имя.
– Как вы назвали губернатора? Повторите!
– Господин Эсеб де Казен. Он уже две недели как прибыл из Франции, куда отозван прежний губернатор.
Вот это была новость, так уж новость! Эсеб де Казен, тот самый капитан капера «Хитрый Лис». Именно на его судно попали когда-то во Франции пленные казаки, именно он обучал их всем тонкостям морского разбоя и безжалостно обирал команду, лишая ее законной доли добычи. И не зря экипаж взбунтовался. Капитана тогда оставили в живых, высадив в шлюпку вместе с несколькими людьми и небольшим запасом воды и пищи.
Получается, что выкрутился этот и вправду хитрый лис. Ишь ты, из Франции прибыл. И совершенно понятно, что он теперь попытается отыграться, отомстить за все то, что пришлось пережить. Еще бы ему не одобрять намерения тех людей, которые пришли сейчас сюда с оружием в руках. Надо бы Назара предупредить, ведь именно он и Лука руководили тогда судом на борту «Хитрого Лиса». Да и остальным не мешало бы поберечься. Ну да это не сейчас…
– Выясняйте, но только за пределами моих владений, – вернулся Лука к прервавшемуся было разговору. – Иначе мои люди будут стрелять при малейшей попытке проникнуть дальше. Уходите! Я больше не намерен разговаривать и обсуждать всякие домыслы праздных людей.
Лука поднял мушкет и демонстративно положил его на ограду.
Француз потоптался немного и вернулся назад, к своим. Те долго совещались, затем что-то прокричали и скрылись за кустарником.
Ночью истошные крики со стороны негритянских хижин подняли Луку и его людей. Ночь озарилась заревом горящих хижин.
– Хватайте оружие и за мной! – прокричал Лука.
Они обогнули далеко с юга строения негров и вышли к широкой тропе для вьючных мулов. Тут же послышались негромкие голоса.
– Вы пройдите чуть дальше и встретите их выстрелами. Не переживайте, если промахнетесь. И тут же убегайте к дому. А я подожду их здесь с луком.
Лука сделал всего шагов десять, как французы уже появились тенями среди ветвей. Их было человек шесть. Они спешили. Лука не стал вслушиваться в их редкие фразы, затаился, пропуская их мимо.
Когда они прошли, Лука поднялся, прицелился в последнего и спустил тетиву. Раздалось ругательство, шум, а Лука успел ранить еще одного из напавших. В ответ грохнуло несколько выстрелов. Пули сбили ветки и унеслись дальше. Лука держал руку на пистолете и ждал. Но французы скоро заспешили дальше, и в темноте блеснули вспышки выстрелов, крики, шум убегающих людей и вопли раненого человека.
Грохнуло еще несколько выстрелов, и все затихло. Лука прислушался. После нескольких секунд тишины он услышал негромкий говор, а потом и проклятья, сквозь зубы пропущенные ранеными.
Лука пробрался ближе, затих за стволом дерева. Впереди смутно маячили тени французов. Они тихо переговаривались, по голосам было ясно, что они в панике и готовы дать деру.
По отрывочным словам Лука догадался, что трое ранены, а разговор идет о том, куда двигаться далее.
Прицелившись, Лука пустил стрелу. Промахнуться с десяти шагов было немыслимо. В ответ снова прозвучали проклятья, и французы шумно бросились бежать.
– Не бросайте меня! – простонал голос. – Мне конец здесь!
Ответа не последовало. Лишь шум удаляющихся шагов затихал впереди.
– Не двигаться! – произнес Лука негромко и тут же отскочил в сторону. – Мушкет и пистолет отбрось! Выполняй, иначе прикончу!
– Уже отбросил! Кто ты?
Лука не ответил и осторожно приблизился, нацелив ствол пистолета на еле различимый силуэт. Выждав немного, он подошел вплотную. Человек сидел на земле и шумно дышал. Спросил жалобно, но с нотками озлобления:
– Это господин Люк?
– Не имеет значения, приятель, – тихо ответил Лука. – Какого черта вы сожгли хижины рабов? Месть?
– Все считают вас пособником индейцев, господин.
– Это власти так считают? Тогда пусть вызывают в суд и предъявляют доказательства. А самосуд наказывается строго. Даже в колониях. Даже губернатору это с рук не сойдет. Что вы еще задумали? Отвечай!
– Хотели захватить вас и повесить, господин Люк.
– А кто вас уполномочил на это? Губернатор?
– Да, он согласен был с этим, господин.
– И что с тобой делать? Как ранены твои товарищи?
– Легко, господин! Один я получил и стрелу, и пулю в ногу. Помогите, господин Люк! Я все скажу!
– Все и так ясно, парень. Придется тебя оставить умирать здесь. Ты преступник и должен понести наказание.
– Господин Люк, помогите, и я останусь вашим должником на всю жизнь! Я истекаю кровью! Умоляю, смилуйтесь, прошу Господом Богом!
Лука молчал, раздумывал. Потом высек огонь, разжег костерок, и огонь осветил человека лет тридцати, заплывшего черной кровью. Он был слаб.
Осмотрев раны, Лука вытащил стрелу из спины француза. Она засела не более как на дюйм и не представляла опасности. А в ноге сидела пуля, и француз идти самостоятельно уже не мог. Пришлось Луке перетянуть ему бедро тугой повязкой из пояса, потом он сказал:
– Сиди здесь и жди. Я пришлю рабов, они отнесут тебя в дом.
Глаза француза блеснули благодарностью, он кивнул в ответ, а Лука подобрал оружие с припасами и поспешил к дому. Зарево над хижинами негров затихало.
– Они намерены повторить нападение? – спросил Лука раненого француза, когда его обмыли, перевязали и уложили на топчан.
– Они озлоблены, господин. Но думаю, что теперь они уйдут. Их слишком мало, и получили они достаточно, чтобы успокоиться. Это Франсуа все подбивал всех на это дело, говорил, что губернатор неплохо заплатит. Но ведь не все пошли против вас, многие легко согласились с доводами вашего друга Назара и ушли в поселок.
