— Если нужно, я передам в ваше распоряжение хоть целый батальон. В людях у нас, слава богу, недостатка нет. И можете закурить. — Это предложение было особой любезностью со стороны Петрова. Его подчиненные прекрасно знали, что генерал не курит, и от подобных предложений всегда отказывались, однако Леньков появился в этом подразделении совсем недавно, таких тонкостей не знал и немедленно воспользовался разрешением генерала. Чем еще больше подогрел его неудовольствие.
Не заметив этого, он вольготно развалился на неудобном деревенском стуле и, не найдя пепельницы, использовал вместо нее крышку от кофейной банки. Однако умение Петрова сдерживаться и не реагировать на подобные мелочи на сей раз принесло неожиданные плоды.
— У меня есть одно предположение относительно Копылова, — произнес Леньков в промежутках между жадными затяжками. — Только этот человек исчез бесследно. Тела остальных погибших мы обнаружили. Всех, кроме него. Причем Копылов исчез на глазах нескольких свидетелей, после того как на него наехал объект.
Вполне возможно, он не погиб, а был захвачен объектом. Если я не ошибся, этот человек может располагать ценнейшей информацией о машине.
— Интересно, каким образом вы собираетесь получить эту информацию?
— Я думаю, что со временем он попытается связаться с нами, если ему представится такая возможность. С нашей стороны нужно сделать все, чтобы облегчить ему это. Я распорядился проверить и восстановить все телефонные линии в ближайших деревнях. Кроме того, во всех населенных пунктах, в зоне нашего особого внимания, будут установлены дополнительные будки с радиотелефонной связью у сельских магазинов и почтовых отделений.
— Это правильно. Но вы не должны ограничиваться пассивным ожиданием. Необходимо обнаружить объект как можно быстрее. Каждый лишний час, который он использует, предоставленный сам себе, может оказаться решающим. Мы не знаем всех его возможностей, тут вы совершенно правы. Но, надеюсь, вы понимаете, насколько он опасен и какая ответственность лежит на нас?
Мне уже дважды звонил президент. Он взял это происшествие под свой личный контроль…
Движение прекратилось. Но заслуги самого Копылова в этом не было. Все его попытки овладеть управлением и заставить танк остаться в заброшенном селе ни к чему не привели. В какой-то момент, когда он попытался ухватиться за рычаг непонятного назначения, находящийся под доской пульта, его так сильно ударило током, что он потерял сознание и теперь, очнувшись, не мог сообразить, сколько прошло времени с того момента, как он попал внутрь танка.
Застежки ремней, удерживавших Копылова в кресле, щелкнули и раскрылись, едва он начал шевелиться. Журналист немедленно воспользовался предоставленной свободой для того, чтобы выбраться из кресла и попытаться найти люк, ведущий из кабины наружу. Танк стоял совершенно неподвижно. Несколько минут тому назад панорамное окно погасло, или его объективы были теперь закрыты снаружи предохранительными заслонками.
Огни на пульте тоже погасли, в кабине царил полумрак, не слишком плотный, поскольку где-то на потолке, над головой Копылова, оставался невидимый для него источник света. Люка не было. Зато через какое-то время он обнаружил сбоку кабины неожиданную здесь и довольно широкую дверь. Она поддалась его усилиям без малейшего сопротивления, и не ожидавший этого журналист буквально вывалился наружу.
Он с трудом удержал равновесие и теперь стоял, прислонившись спиной к корпусу машины, не в силах сообразить, где, собственно, находится. Слишком невероятной, почти шизофренической казалась обстановка, в которой он вдруг очутился.
Танк стоял внутри деревенской избы, окруженный со всех сторон ее совершенно целыми стенами. Каким образом удалось этой махине проникнуть внутрь тесного помещения, не нарушив ни одного венца деревянных стен, оставалось для Копылова полнейшей загадкой. Еще большей загадкой оказались размеры танка, уменьшившиеся ровно настолько, чтобы машина смогла поместиться внутри деревенской избы.
Со всех сторон Копылова окружала галерея комнат, изобилие которых совсем не свойственно деревенским избам. Оставалось предположить, что за очень короткое время танк не только изменился сам, но и сумел изменить под свои нужды окружающую среду. Копылов мог видеть лишь один отсек и две двери, ведущие, очевидно, в соседние помещения этой модернизированной избы. В настоящий момент он не испытывал ни малейшего желания их исследовать. Единственная мысль — выбраться отсюда как можно быстрее — владела Копыловым, и, заметив третью дверь, ведущую в сени, он поспешно направился к ней и очутился в узких темных сенях, заканчивавшихся покосившейся деревянной дверью. Сквозь щели в досках снаружи просачивались узкие полоски жидкого света. В сенях было холодно и сыро, пахло гнилью, мышами и еще какой-то гадостью, но открыть эту последнюю, ведущую наружу дверь Копылов не спешил, возможно, оттого, что хотел сначала подготовиться к тому, что его там ожидало. Не могли его просто так отсюда выпустить. Незачем было организовывать всю эту историю с похищением и ремнями, приковавшими его к креслу. Нелогичным становилось все, и он не ждал, что за дверью его ждет свобода, но все же надежда оставалась…
В конце концов, осторожно, словно боясь привести в действие смертоносный механизм, притаившийся за дверью, он попытался ее открыть. С печальным скрипом дверь, уступив его усилию, распахнулась.
Теперь он стоял на покосившемся, полусгнившем крыльце. Перед ним раскинулся запущенный пустой двор обычного деревенского дома, давно заброшенного хозяевами и оттого унылого и производившего угнетающее впечатление. Но двор журналиста сейчас совершенно не интересовал. Имела значение лишь небольшая калитка рядом с воротами. Даже слегка приоткрытая…
Он рванулся к ней, не замечая скользкой грязи под ногами, мелкого гнусного дождя, ударившего ему в лицо, едва он выбрался из-под навеса, прикрывавшего крыльцо. Несколько десятков метров, отделявших его от улицы, Копылов преодолел единым махом, схватился за калитку, распахнул ее еще шире и остановился, налетев на невидимую силовую стену. Пути на улицу не было.
Часа через два, тщательно исследовав всю ограду, окружавшую избу со скрытым в ней танком, он убедился в том, что выхода отсюда не было. Его и не могло быть. Подопытная морская свинка, объект для наблюдения — вот что он собой теперь представляет и для чего здесь находится. Выхода из клетки не будет до тех пор, пока наблюдение не закончено. Ну что же… Все, что ему оставалось, в свою очередь, — собирать и накапливать информацию. Рано или поздно этот кошмар закончится, он вновь окажется в нормальном, наружном мире, и тогда каждое его наблюдение, каждая особенность в поведении этого нежданного гостя могут оказаться бесценными. Пока что он продолжил более тщательное исследование изгороди, все еще надеясь найти не замеченный раньше выход.
Местами невысокий, полуразрушенный плетень прерывался широкими дырами, но, пытаясь пройти сквозь них, узник постоянно чувствовал упругое сопротивление и легкое электрическое покалывание во всем теле, словно предупреждавшее его о том, что дальше пути нет. Если же Копылов игнорировал предупреждение и продолжал ломиться вперед, покалывание переходило в болезненные удары тока, а постепенно возраставшее сопротивление преграды в конце концов отбрасывало его назад.
