— Нет там никого.
— Я видел ее своими глазами. Пустите меня! Стражники переглянулись.
— В конце концов, у него своя голова на плечах, — проворчал один из них, и они отпустили Питера.
Прикрыв носовым платком нижнюю часть лица, Питер вбежал в задымленный павильон. Он не знал, был ли у Тилли носовой платок, и сумела ли она уцелеть в этом аду.
Мощное пламя с треском пожирало деревянные стены, балки потолка с грохотом падали на пол. Питер взглянул вверх. Оставаться здесь было смертельно опасно. Крыша могла в любую минуту обрушиться.
Ему оставалось надеяться только на то, что Тилли сообразила, как правильно вести себя во время пожара, и выпрыгнула в окно. На первом этаже ее не было, а на верхние этажи Питер не мог подняться, так как лестница уже была охвачена огнем.
Оставаться в павильоне не имело смысла. Задыхаясь от едкого дыма, Питер выбежал на улицу через боковую дверь. Оказавшись во дворике, он поднял голову и стал вглядываться в окна верхних этажей, из которых уже вырывалось пламя.
— Тилли! — в отчаянии кричал Питер, двигаясь по периметру здания к той части, которая еще была не тронута пожаром.
Питер сомневался, что она могла его слышать. Рев огня заглушал его голос.
— Питер! — вдруг явственно донеслось до его слуха, и у Питера упало сердце.
Он резко повернулся на звук знакомого, родного голоса и, к своему облегчению увидел, что Тилли находится вне горящего дома. Она была во дворе и отчаянно вырывалась из рук двух широкоплечих стражников, стремясь поскорее подбежать к Питеру.
— Тилли? — растерянно прошептал Питер. Наконец Тилли вырвалась и бросилась к нему.
И только тогда Питер окончательно пришел в себя. Он находился слишком близко от горящего здания, и это было опасно. Питер подхватил подбежавшую к нему Тилли на руки и быстро пошел прочь, подальше от пожара.
— Что ты там делал? — спросила Тилли, ударив кулачком по плечу Питера. — Зачем ты ходил в китайский павильон?
— Я пытался спасти тебя! Ты на моих глазах вбежала в павильон, и…
— Да, я вбежала, но тут же выбежала через другую дверь!
— Я этого не знал. Они немного помолчали.
— Знаешь, я чуть не умерла, когда увидела, что ты находишься внутри горящей постройки, — наконец снова заговорила Тилли. — Я заметила тебя в окне.
Глаза Питера все еще слезились от дыма, но он ясно видел лицо Тилли.
— А я впервые в жизни смертельно испугался, увидев, что снаряд попал в павильон, — признался он.
И Питер не преувеличивал. Он видел смерть, кровь, разрушения за два года, проведенные на фронте, но ничто не могло сравниться с ужасом, который он пережил при мысли о том, что его любимая погибла.
И в тот момент он отчетливо понял, что не сможет отложить свадьбу с ней на целый год. Питер еще не знал, каким образом заставит родителей Тилли дать согласие на их брак, но не сомневался, что добьется своего. А если нет, то они с Тилли сбегут в Гретна-Грин. В конец концов, не они первые, не они последние…
Как бы то ни было, но Питеру было ясно одно: он не может жить без Тилли. Когда они удалились на безопасное расстояние от пожара, он поставил ее на землю.
— Тилли, я…
Голос Питера оборвался. Ему нужно было так много сказать ей, но он не знал, с чего начать. Питер надеялся, что Тилли видит по выражению его глаз, какие чувства его обуревают. Он не мог найти слов, чтобы выразить их.
— Я люблю тебя, — прошептал он, — люблю и…
— Тилли! — вдруг раздался пронзительный голос.
Питер и Тилли обернулись и увидели, что к ним со всех ног бежит леди Канби. Никто, включая и ее саму, не ожидал от нее такой прыти.
— Тилли, Тилли! Тилли, — задыхаясь от быстрого бега, кричала графиня и, добежав до молодых людей, стала душить дочь в объятиях. — Мне сказали, что ты в павильоне. Мне сказали, что ты…
— Мама, со мной все в порядке, — перебила ее Тилли.
Леди Канби глубоко вздохнула, а потом повернулась к Питеру. Его растрепанные волосы и перепачканное сажей лицо навело ее на определенные мысли.
— Вы спасли мою дочь? — спросила она.
— Она сама спаслась, — ответил Питер.
— Но мистер Томпсон пытался меня спасти, — сказала Тилли. — Он вошел в горящее здание, чтобы найти меня и вынести из огня.
— Спасибо, — сказала графиня.
— Вам не за что благодарить меня, — возразил Питер. — Я ничего не сделал.
Леди Канби достала дрожащими руками носовой платочек из ридикюля и приложила его к глазам.
— Я не вынесла бы еще одной потери, Тилли. Я не могу потерять тебя.
— Я знаю, мама, — мягко промолвила Тилли, — не волнуйся, со мной все в порядке. Ты же сама это видишь.
— Да, да, конечно, — пробормотала леди Канби, а затем, покачнувшись, вцепилась в плечи дочери и начала трясти ее. — Почему ты отбилась от нас? Почему ты оказалась одна в минуту опасности? Зачем ты убежала?
— Я не знала, что этот павильон загорится, — начала оправдываться Тилли.
— Но ты знала о том, как опасно гулять одной в таких местах, как сады Воксхолла! — не унималась графиня. — Я чуть с ума не сошла!
— Леди Канби, — попытался вмешаться Питер, положив ей руку на плечо. — Мне кажется, это неподходящее время для того, чтобы…
Леди Канби сразу же замолчала и, кивнув, удостоверилась, что никто из посторонних не видел ее в минуту ярости.
Удивительно, но они не привлекли к себе внимание окружающих. Большинство зрителей не сводили глаз с горящего китайского павильона. Здание уже рухнуло, и теперь пламя от огромного костра поднималось в небо.
— О Боже, — прошептал Питер, взглянув на столб огня.
— Питер…
Тилли произнесла всего лишь одно слово, но Питер понял, что она хотела сказать.
— Ты немедленно поедешь домой, — строго сказала леди Канби, дергая Тилли за рукав. — Наш экипаж находится вон за теми воротами.
— Мама, я должна поговорить с мистером…
— Ты можешь сделать это завтра, — отрезала леди Канби и взглянула на Питера. — Я права, мистер Томпсон?
— Конечно, — согласился Питер. — Я хотел бы проводить вас до экипажа.
— В этом нет… — начала, было, леди Канби, но Питер решительно перебил ее:
— Нет, это необходимо.
Леди Канби была неприятно удивлена его твердым тоном, но не решилась спорить с Питером.
— Ну, хорошо, — сдалась она и задумчиво посмотрела на дочь.
Возможно, графиня начала догадываться о чувствах, которые испытывал Питер к Тилли.
Питер проводил дам до экипажа и подождал, пока он тронется, а затем скроется из виду. Он не знал, как ему дожить до утра. Четырнадцать часов, которые отделяли его от встречи с Тилли, казались ему целой вечностью. Разве мог он откладывать свадьбу на год или два, когда ему было трудно дождаться утра, чтобы снова увидеть любимую?
