От гнева глаза Торна потемнели.
— Заверяю тебя, Ахмед, что прошедшей ночью мы сражались не для того, чтобы спасти женщину великого визиря, а чтобы спасти себя и наш корабль. Твоему господину придется за многое ответить. Он не имел права помещать женщину на мой корабль без моего разрешения.
Ахмед заморгал.
— Но, капитан Стоддард, я слышал, среди членов вашей команды не было потерь, а корабль получил лишь незначительные повреждения, поэтому мне непонятно, отчего вы так гневаетесь.
Торн сердито зыркнул на евнуха, избегая смотреть на безмолвную женщину.
— Мой первый помощник покажет вам с дамой ваши каюты, которые, должен заметить, придется освободить членам экипажа. Я еще не решил, что делать с вами. Ты будешь держать эту женщину подальше от команды. Это понятно, Ахмед?
Ахмед низко поклонился, при этом пятясь к двери и уводя с собой Бриттани.
— Все будет, как вы скажете, капитан Стоддард.
Теперь Торн взглянул на женщину.
— И предупреждаю: держи ее подальше от меня.
Бриттани была страшно зла на капитана за его высокомерие. Почему он обращается с ней так, будто она пустое место? Она позволила Ахмеду отвести ее в каюту, решив, что капитан ей ни капельки не нравится.
* * *
В течение двух дней Бриттани жила в тесной каюте. Дома, во дворце Симиджина, она привыкла к шелковой постели и роскошным коврам на полу, и ее коробило убожество этой скудно меблированной каморки. Она сидела на маленькой койке и буквально кипела от гнева, готовая вот-вот взорваться. Девушка никак не ожидала, что человек может быть таким упрямым и бесчувственным, каким оказался капитан Стоддард. Ей дозволялось выходить из каюты лишь на короткую прогулку на закате. Все остальное время она вынуждена была торчать в этой конуре. Она привыкла много двигаться, чем-то заниматься, поэтому тяготилась вынужденным бездельем. Юная и живая, она тяжело переносила это заточение.
Бриттани взглянула на себя в ручное зеркальце, все еще не привыкшая к незнакомке, которая смотрела на нее. Каждый день она втирала в кожу темную краску, изготовленную из масла черного ореха, а волосы мыла с басмой.
В своей каюте она, конечно, не носила чадру, не желая стеснять движения, да и жара была невыносимой. Она бросила взгляд на кожаный саквояж, зная, что в нем лежит несколько ее красивых платьев. Она устала от этого маскарада, и ей хотелось сбросить маску и быть собой. Но нет, она заверила мать, что будет изображать женщину из гарема, и сдержит свое обещание.
Когда послышался легкий стук в дверь, Бриттани поспешила набросить на голову покрывало. Открыв, она обнаружила сияющего Ахмеда.
— Хорошо ли отдохнули, маленькая госпожа? — спросил он заботливо, как мамочка. — Боюсь, вы будете страдать от жары.
— Спать было слишком душно. — Она с тоской посмотрела в иллюминатор. — Как бы мне хотелось выйти на палубу и прогуляться под освежающим бризом! Мне здесь не нравится!
— О нет, маленькая госпожа, вы не можете этого сделать. Капитан запретил, и я бы не советовал идти против его приказов.
— Плевать мне на его приказы и на его запреты. Я не буду сидеть здесь, как какая-нибудь узница. — Она натянула чадру так, что остались видны только глаза. — Я иду на палубу; ты можешь идти со мной или остаться, как пожелаешь.
Ахмед улыбнулся ей.
— Я пойду с вами, госпожа, но не вините меня, если капитан заточит вас в камеру. Он крайне недоволен, что вы на борту корабля, и будет рад малейшей возможности избавиться от вас.
— Я… не боюсь этого человека. — Ее голос прозвучал неубедительно, и Ахмед хмыкнул:
— Очень хорошо, госпожа, тогда пойдем на среднюю палубу?
Она заколебалась в дверях, но, услышав смех Ахмеда, выпрямила спину и решительно устремилась вниз по сходням. Делая вид, что ей совсем не страшно, она вышла на палубу и быстро направилась к поручням, боясь, что смелость покинет ее. Она избегала смотреть наверх, опасаясь, что капитан находится там. Краем глаза Бриттани видела, что члены команды бросают на нее любопытные взгляды, но не обращала ни них внимания.
Зрелище, представшее глазам Бриттани, лишило ее дара речи. Воды Средиземного моря были такими мерцающими и недвижимыми, что поверхность казалась бездонным зеркалом. Небо было голубое, воздух чистым. На расстоянии виднелись высокие скалы, на которые ей указал Ахмед.
— Какая это, по-твоему, может быть страна? — с любопытством спросила она.
— Точно не знаю, но я спрошу, — ответил Ахмед и отошел прежде, чем Бриттани успела его остановить.
Бриттани облегченно выдохнула, когда увидела, что Ахмед подошел не к противному капитану, а к его первому помощнику. Поговорив некоторое время, они оба, Ахмед и мистер Хэмиш, направились к Бриттани.
Улыбаясь, Кэппи Хэмиш подошел к женщине под чадрой.
— Скажи своей госпоже… — начал Кэппи, — что она видит южное побережье Испании. Сегодня мы пройдем через пролив Гибралтар, а завтра выйдем в Атлантический океан.
Притворившись, что Бриттани не говорит по-английски, Ахмед перевел ей, хотя она прекрасно поняла мистера Хэмиша.
— Спроси у мистера Хэмиша, будем ли мы куда-нибудь заходить или поплывем прямо в Америку, — сказала она по-турецки.
Ахмед перевел, и Кэппи кивнул.
— Скажи своей госпоже, что мы зайдем на Канарские острова для кое-какого необходимого ремонта.
Бриттани понравился первый помощник, он совсем не походил на своего заносчивого капитана. Она определила, что он примерно возраста Симиджина. Мужчина был коренастым, с мягкими серыми глазами и седеющими волосами. У него всегда была наготове улыбка, и он не старался заставить ее почувствовать себя ничтожеством, как капитан.
Раздался громкий сердитый окрик, и Бриттани придвинулась поближе к поручням, когда подошел капитан Стоддард.
— Ахмед, мне кажется, я сказал, чтобы ты держал эту женщину в каюте, за исключением указанного мной времени.
— Моя госпожа не привыкла сидеть взаперти в таком тесном пространстве. Ей нужен воздух.
Глаза Торна остановились на фигуре под чадрой.
— Скажи своей госпоже, что она будет делать то, что я приказал. Если она находит свою каюту слишком тесной, то, возможно, захочет сойти на берег на Канарских островах и найти другой корабль, который отвезет ее к месту назначения. Быть может, ей больше подойдет корабль, направляющийся в Англию. Она ведь вначале собиралась туда, не так ли?
Ахмед улыбнулся:
— Это так. Но потом было решено, что она отправится в Филадельфию.
Торн выглядел огорошенным.
— А что вы знаете о Филадельфии? Вы хоть раз бывали там?
Глаза Ахмеда внезапно сделались загадочными.
— Сам я не был, но желание моего господина — чтобы моя госпожа была доставлена туда.
