— Мы два взрослых человека, которые целовались, потому что оба хотели этого, — тихо сказал Саймон. — Мы не нарушали никаких законов. Поверь мне. Я работаю в парламенте, и я бы обязательно знал об этом.
К его удовольствию, Лиллиан посмотрела на него, и на этот раз с улыбкой. Саймон: понял, что ее улыбка впервые была искренней, а не просто вежливой, и у него перехватило дыхание. В глазах Лиллиан появился блеск, как будто все происходившее между ними было очаровательной тайной шуткой.
— Возможно, вы правы, законы не нарушены, — откликнулась Лиллиан, и с ее плеч спало напряжение. — Я даже признаю вашу правоту в том, что мы оба хотели этого поцелуя. Но у меня остался вопрос.
Саймон слегка кивнул, словно дал молчаливое согласие задать вопрос.
— Что нам теперь делать, Саймон?
И снова ее прямолинейность удивила Саймона. И заинтриговала его еще больше. Молодые дебютантки сезона, у которых в голове мода и замужество, говорят только то, что, по их мнению, поможет им в достижении цели. Искренность Лиллиан была сродни свежему весеннему ветерку среди навязчивого парфюма.
— Я не делал секрета из того, что ты мне интересна, — сказал Саймон, наклоняясь к ней, чтобы быть ближе. — И желанна тоже.
Главной наградой для Саймона стал ее милый румянец на лице.
— Не знаю, к чему это приведет, однако я бы хотел получить шанс узнать друг друга лучше. Если это влечение усилится, если ты посчитаешь меня хоть немного интересным, тогда у нас, возможно, есть будущее.
Саймон вновь представил Лиллиан, лежащую у него в кровати, но тут же отогнал от себя подобные мысли.
Лиллиан поерзала на стуле — очевидно, она чувствовала себя неловко от такого разговора.
— Ты уверен, что хочешь хотя бы просто дружить со мной? Ведь совершенно очевидно, что подобные отношения никто не одобрит из-за прошлого моей семьи, и особенно твоя мать.
Саймон нахмурился. По лицу Лиллиан промелькнуло горестное выражение, и он понял, что она думает о смерти матери. И все же пока еще не наступило время задать деликатный вопрос о самоубийстве ее матери. Лиллиан мало доверяла ему, и Саймон боялся, что спугнет ее своими расспросами о таком горе.
Но он мог хоть немного приоткрыть завесу тайны, рассказав ей о собственной жизни.
— Мы с матерью далеки друг от друга, Лиллиан. Я уже давно привык к осуждению с ее стороны, так что даже боюсь, что просто растеряюсь и не буду знать, как поступить, если она вдруг что-то одобрит.
Лиллиан смотрела на него, и было заметно, как смягчились черты ее лица. Если признание Саймона и удивило ее, то это никак не отразилось у нее на лице. Там можно было увидеть только сопереживание. Не жалость, нет, а чувство понимания.
— Ты, наверно, тяжело переживаешь это, — прошептала Лиллиан, — потому что видно, что ты дорожишь отношениями, которые установились у тебя с сестрой и отцом.
— Переживал когда-то. — Саймон пожал плечами, с притворной легкостью отвергая накопившиеся смятение и боль. — Теперь ее чувства ко мне просто… есть, и все.
Повисла долгая тишина, но она не вызывала неловких ощущений. Когда Лиллиан заговорила снова, речь шла уже совершенно о другом, и Саймон был рад этому.
— А что это за бумаги, милорд?
— Означает ли это, — улыбнулся Саймон, — что ты забудешь о мнении моей матери и примешь предложение провести немного больше времени вместе?
Лиллиан немного посомневалась, прежде чем кивнула.
Саймон ухмыльнулся, потом собрал бумаги на столе и протянул Лиллиан:
— Боюсь, здесь нет ничего интересного. Просто кое-какие записи отца.
К его удивлению, Лиллиан как-то странно выдохнула, и бумаги разлетелись по полу к ее ногам. Они оба наклонились, чтобы собрать их.
— Извини, — дрожащим голосом сказала Лиллиан, передавая Саймону листок за листком.
Он обратил внимание, что она взглянула на каждую бумагу.
— Значит, ты приводишь в порядок его имение?
Саймон кивнул, отложил бумаги в сторону и помог Лиллиан сесть на стул.
— По крайней мере пытаюсь. Он был довольно неорганизованным человеком, и состояние его кабинета немного смущает.
— Понятно. — Лиллиан тяжело сглотнула. — И что ты уже узнал о нем?
Саймон нахмурился. Странный способ задавать вопрос. Он сомневался, что узнает об отце что-то такое важное, что до сих пор еще не было известно ему. Герцог был похож на открытую книгу, прожив свою жизнь на виду y вcex. Поэтому он и пользовался таким уважением.
— Пока мне лишь известно, что он решил не оставлять овец на северных полях и что побеседовал с четырнадцатью кандидатами на место дворецкого в один из его любимых домов в Лондоне, — вздохнув, ответил Саймон.
Лиллиан откинулась назад, смущенно нахмурив брови.
— Прости, я не поняла.
— Мой отец записывал все подряд, — снисходительно улыбнулся Саймон, — и то, что важно, и всякую домашнюю мелочь.
Лиллиан задумалась, и Саймону показалось, что он видит, как она глотает слюну.
— Все подряд? — переспросила она.
— Да. И теперь очень трудно разобрать все это.
Ее взгляд метнулся к Саймону, коротко задержался там и упорхнул в сторону.
— Если тебе понадобится моя помощь…
Саймон наклонил голову, чтобы поближе рассмотреть ее. У него все всколыхнулось внутри, когда Лиллиан заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Он заметил, какой у нее изящный изгиб шеи, и почувствовал безудержное желание исследовать его губами.
Но вместо этого он потянулся к ней и провел кончиком пальца по ее щеке. Она вздрогнула от прикосновения и посмотрела на него, но не отшатнулась, когда он обвел линию ее подбородка и спустился к пульсирующей жилке у основания шеи.
— Поверь мне, Лиллиан, если я и попрошу тебя о чем-то, то не об услугах секретаря, — прошептал Саймон.
Когда она осознала смысл сказанного, у нее немного приоткрылись губы, она заморгала ресницами и прошептала:
— Саймон…
Саймон закрыл глаза от удовольствия. Он обожал звук своего имени, когда оно слетало с ее пухлых губ.
— Скажи еще раз, — пробормотал он, запуская пальцы ей в волосы и наклоняя ее голову.
Потом он наклонился к ней сам и приблизил свои губы к ее губам.
— Что? — только и смогла выдохнуть Лиллиан, потому что у нее перехватило дыхание.
— Мое имя, — пробормотал Саймон. — Скажи его, пожалуйста.
— Саймон, — спустя мгновение выполнила его просьбу Лиллиан, но голос у нее прервался от волнения.
Саймон удовлетворенно, вздохнул и прижался к ее губам. И так же, как на террасе, Лиллиан прильнула к нему, и ее губы покорно раскрылись ему навстречу. Саймон соскользнул со стула и, не прерывая поцелуя, опустился перед ней на колени.
