Потом я заметила записку, лежащую на столе, в которой торопливым почерком было написано: «Меня не ищи. Доберусь, устроюсь, позвоню сама».
Ты не взяла меня с собой. Даже не позвала…
Уехала…
Потом я забралась с ногами на подоконник, открыла форточку и вдохнула холодный воздух. Закрыв глаза, я думала, может, я тебя обидела? Вроде все было хорошо. Мы с тобой почти никогда не ссорились… Мы находили общий язык…
Тут я посмотрела на электронные часы: ярко-зеленые цифры показывали полтретьего ночи. В квартире было темно, лишь из большого окна, на подоконнике которого я сидела, проливался на пол розовый тусклый свет.
Я закрыла форточку и прислонилась к оконной раме. Вдруг мне показалось, что в дверь стучат. Я прислушалась — стук продолжался.
Линда? — первое, что пришло мне в голову. Но почему она стучится? Разве звонок не работает? Разве у нее нет ключей?
Я резво соскочила с подоконника и быстрым шагом отправилась в прихожую. Взглянув в глазок, я растерялась — на лестничной площадке стоял высокий мужчина с темными волосами в длинном черном пальто. Кто это? Что за незваный гость в столь поздний час?
— Кто там? — спросила я, продолжая смотреть в глазок.
— Посыльный! — ответил мужчина.
Я щелкнула засовами и распахнула дверь.
В подъезде горела тусклая лампочка, но я без труда могла рассмотреть странного гостя. Очень высокий, худой, темноволосый… Остальное оставалось размытым… Ни глаз, ни губ, ни его носа я не смогла увидеть. Но я была уверена, что он красив. Ангельски красив…
— Я принес подарок, — тихо сказал незнакомец.
— И где же он? — Я заметила, что в руках у него ничего нет.
— Я твой подарок. Ты меня впустишь?
— Заходи. Я включу свет.
— Нет. Не стоит. Давай посидим у окна. Только открой его… — попросил мой странный гость и присел на пуфик у журнального столика.
Я, подойдя к окну, раздернула занавески из прозрачного тюля и распахнула окно. В комнате стало светлее.
— Тебя кто-то прислал? — спросила я, садясь на диван.
— Нет. Я сам пришел.
— Мы знакомы? — Я взглянула на него с недоумением. — Мы учились вместе?
— Нет. — Мужчина покачал головой и начал расстегивать пуговицы на пальто. — Но я знаю о тебе все.
— Хорошо. — Я обхватила руками колени. — Для чего ты здесь?
— Хочу тебе помочь.
Не знаю почему, но я его не боялась. Может, понимала, что это всего лишь сон? Может, этот незнакомец внушал доверие? Не знаю…
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Имя не имеет значения. Называй меня как хочешь.
В конце концов эта игра мне надоела. Столько вопросов осталось без ответа! Он все время говорил загадками. И я не выдержала:
— Может, все-таки скажешь, кто ты? У меня сегодня нет желания ни шутить, ни веселиться! — Я встала с дивана и подошла к окну.
По телу пробежали мелкие мурашки от холода, и я поспешила закрыть окно.
— Я отвечу на многие твои вопросы, — согласился незнакомец и встал с пуфика, чтобы снять пальто.
Когда я обернулась, удивлению моему не было предела!
За спиной у моего таинственного гостя выросли крылья: большие, белые, как снег.
— Ты догадалась, кто я… Мы приходим, когда нас готовы услышать. Но ты должна мне помочь. Ты готова открыться самой себе?
Мне достаточно было мысленно ответить «да», и глаза Ангела засияли ярче.
— Никогда не поздно найти свой путь, — Ангел загадочно улыбнулся. — Ты понимаешь меня?
Я в растерянности кивнула.
— Ты должна научиться слушать свое сердце! Ты не так одинока, как тебе кажется. В мире есть человек, который безмерно любит тебя. Он никогда не предаст. Он будет всегда рядом. Ты должна найти к нему дорогу. А сердце подскажет. Ведь в нем уже живет Любовь… Ты готова пойти со мной? Я научу тебя слушать сердце! — Ангел присел рядом со мной, и я почувствовала запах фиалок.
— Я вернусь?
— Конечно. Оставь открытым окно, и ты обязательно вернешься… Не бойся, тебя никто не потеряет. В двенадцать пополудни ты уже будешь дома. — Он встал с дивана и протянул мне ладонь.
— А если я не захочу возвращаться? В твоем мире ведь нет ни боли, ни предательства, ни горьких потерь?
— Нет… — Ангел покачал головой. — Знай, если ты захочешь остаться, то останешься. Но ты нужна этому миру… Ты нужна здесь… Ну что, идем? Нам нужно спешить! Главное, оставь открытым окно, чтобы вернуться…
Я снова улыбнулась, взяла мужчину за руку и вновь распахнула окно…
Снег шел до самого утра. Большие белые хлопья ложились на искривленные ветки голых деревьев, на холодный серый асфальт, на крыши домов…
Светало. А уже ближе к девяти утра в прихожей нашей квартирки щелкнул дверной замок.
— Эми, я вернулась! — Ты бросила огромный чемодан и, не раздеваясь, отправилась в мою комнату. — Эми, я вернулась! В Нью-Йорке оказалось еще хуже! — Ты заглянула в мою комнату, но там никого не было, зашла на кухню, но меня и там не оказалось, и тогда ты вышла в гостиную.
Тюлевые занавески колыхал ветер, гуляющий по квартире. Большие хлопья снега падали на подоконник, долетали до дивана и таяли, оставляя мокрые следы.
— Опять считала звезды… — Ты тяжело вздохнула и, подойдя к окну, закрыла его.
— Что значит твой сон? — Линда лежала рядом с Эми и представляла, как легкие тени снежинок танцуют на потолке.
— Не знаю… Время покажет… — Эми пожала плечами и прислонилась головой к голове подруги.
— Странная ты, Эми. Очень странная. И сны у тебя странные… И эту твою странность я больше всего в тебе люблю…
После спектакля в холле театра, как и всегда, было шумно. Эми с трудом пробралась к парадной лестнице, быстро вбежала по ступенькам и, остановившись, оглянулась.
Она сразу же заметила, что присутствующие в холле поделились на два лагеря. Солидные мужчины во фраках, напоминающие откормленных пингвинов, обсуждали премьеру и горячо спорили о взглядах режиссера. А дамы в пестрых вечерних платьях, напоминающие павлинов, сплетничали о личной жизни актеров.
Эми, усмехнувшись, рассмотрела всех присутствующих и продолжила подниматься по лестнице.
Она выполняла просьбу Линды, которая еще с утра попросила составить ей компанию на посвященном премьере спектакля банкете. Эми с радостью согласилась.
В просторной комнате с тремя огромными окнами, плотно занавешенными тяжелыми шторами темно-зеленого цвета, собралось немало народу.
Линда сразу же увидела подругу и быстрым шагом пересекла комнату. На девушке все еще был грим. На сцене он украшал начинающую актрису, а вот при свете обычных ламп превращал в дешевую куртизанку с улицы Грехов.
