Он ощутил себя человеком во власти разбушевавшихся волн, которые бьют его о камни. И нет никакой надежды на спасение, хотя до берега рукой подать. Маурицио нашел избавление в гневе. Он заставил замолчать другие чувства и направил его на врагов.
Маурицио с утра поджидал Рона Уиллоби в его офисе и угрожающе спросил, едва только бывший соперник вошел:
— Итак, где она?
— Я не знаю, о ком вы говорите, — холодно ответил Рон.
— Надеюсь, это правда. Где Арабелла?
— Послушайте, если бы мне это было известно, я бы сказал вам. Но мы больше не общаемся. Я сделал так, как вы потребовали, и разорвал отношения. Обратитесь к ней. — Рон посмотрел на Маурицио и усмехнулся. — Но, кажется, вам это не помогло. А чего вы ожидали? Арабелла — леди. Конечно, она всего лишь играла с «дикарем».
Раньше Маурицио недолго думая ударил бы Рона. Но сейчас был не в состоянии двинуться с места. Когда наконец ему удалось справиться с собой, сил хватило только на то, чтобы встать и уйти.
Ее отъезд напоминал бегство. Но так она могла сохранить хоть остатки самоуважения.
Впрочем, Арабелла и сама уже не знала, какая она на самом деле. Она не понимала себя с того момента, как доподлинно узнав, что представляет собой Маурицио, тем не менее провела ночь в его объятьях, зная, что уезжает на рассвете. Она упрекала Маурицио в жестокости и бессердечности. А отплатила ему той же монетой.
Женщина, которой она когда-то была, никогда не поступила бы так. Но женщине, которой она стала, возможно, не оставалось ничего иного. Арабелла дала понять Маурицио на его языке, что не желает становиться его жертвой. Больше ей нечего было сказать.
Она предполагала, что Маурицио теперь ее возненавидит. И это было бы к лучшему. Они смогли бы наконец действительно освободиться друг от друга.
Гнев показался ей лучшей защитой от сердечной боли, и, оставшись одна, Арабелла стала разжигать в себе это чувство. Маурицио обманул ее худшим из способов, создав иллюзию, что любит ее. Все это время он, как искусный кукловод, дергал за ниточки, заставляя ее делать то, что ему нужно.
Но еще больше Арабелла не могла простить Маурицио то, что он обесценил дорогие для нее воспоминания…
Она проехала почти всю Европу. С одной стороны, надеясь, что вид новых мест отвлечет ее от грустных размышлений. С другой, — рассчитывая таким образом запутать следы. Поезд сменял автобус, купленный за гроши разваливающийся автомобиль — речной пароходик. День шел за днем, неделя за неделей…
В Каренну Арабелла приехала на древнем автобусе, в котором было невыносимо душно. Он с урчанием и дребезжанием преодолевал проселочную дорогу.
Вид больницы не заставил ее содрогнуться. Так же, как и полицейский участок, где находился под арестом Маурицио, не имея возможности прийти к ней, когда она в этом так нуждалась. Арабелла зашла в церковь, где они хотели обвенчаться. Но и там ее сердце не затрепетало. Неужели его уже ничто не вернет к жизни?..
В подавленном настроении стояла молодая женщина перед алтарем, невидящим взором уставившись на разноцветный витраж, когда к ней приблизился священник. Его испещренное морщинами открытое лицо с все понимающими темными глазами располагало к доверию. И неожиданно для себя Арабелла принялась говорить ему о своих опасениях и тревогах. Постепенно сковывающая сердце ледяная корка растаяла, и оно забилось вновь если не радостно, но все равно так, как бьется настоящее, живое сердце.
Выговорившись и немного успокоившись, Арабелла, неизвестно почему, вдруг попросила доброго священника показать ей приходские книги пятнадцатилетней давности. Одна из записей привлекла ее внимание. А сравнив даты, молодая женщина чуть не потеряла сознание от потрясения.
Минут десять спустя она уже стояла, глотая слезы, перед небольшим надгробием из серого камня…
Что было потом, Арабелла не помнила. Лишь часа через два обнаружила, что стоит перед домом, где они когда-то жили с Маурицио. Какое счастливое это было время, но такое короткое! Теперь здесь, судя по всему, обитало большое семейство.
Она подошла ближе, желая заглянуть в приоткрытую дверь, но внезапно все поплыло перед ее глазами. Арабелла прислонилась к стене, убеждая себе, что головокружение скоро пройдет.
Словно почувствовав что-то, из дома вышла полная жизнерадостная женщина и почти насильно затащила Арабеллу внутрь.
— У меня так каждый раз, — сообщила она, догадавшись, в чем дело. — Ты давно узнала?
— Подозревала, — сказал Арабелла. — Но не была уверена до сих пор.
— А твой муж… Кого он хочет?
— Н-не знаю, — пробормотала она. — Просто ребенка, наверное…
— Лучше всего побыстрее скажи ему об этом.
Она настояла на своем и проводила Арабеллу до остановки автобуса, чтобы убедиться в ее благополучном отъезде.
— Скажи ему побыстрее! — снова повторила добродушная толстушка, когда автобус тронулся. — Сделай его счастливым!
О да, подумала Арабелла, Маурицио был бы счастлив. Однако он этого недостоин. Но что же мне теперь делать? Молодая женщина напоминала себе стрелку компаса, которая мечется во всех направлениях, потому что все перепуталось в этом мире.
Неожиданно Арабелла поняла, что на свете есть лишь одно место, где она может обрести душевный покой. Там она оплачет свою великую любовь, навеки распрощается с нею и научится жить заново…
Маурицио говорил: если вы хотите найти кого-то, доверьте это профессионалам. Но на сей раз профессионалы подвели его.
Лучшие спецы четырех детективных агентств работали в течение трех месяцев, но узнали только, что Арабелла Стоун переплыла на пароме через Ла-Манш. А после этого как в воду кануна. И тогда Маурицио пришел к неутешительному выводу, что, раз она так тщательно старалась замести следы, значит, ее решение оставить его было более чем серьезно и бесповоротно.
Осознав это, он прекратил поиски.
Маурицио вернулся в Рим и с головой ушел в работу…
— Зачем тебе столько денег? — спросила его как-то Сильвана.
— Должен же я хоть чем-то занять себя, — ответил он.
Слова Маурицио расстроили ее. Точнее, не слова, а тон, каким они были произнесены. Столько в нем было безысходной тоски, что у Сильваны защемило сердце. С Маурицио разъяренным, безжалостным, подчас грубым она могла с легкостью справиться. Но Маурицио подавленный, опустошенный пугал ее, ибо она никогда еще не видела его таким.
— Уезжай, — вдруг сказала она ему. — Уезжай немедленно и куда угодно! Сейчас ты совсем не такой, каким был, когда каждый день звонил мне из Лондона и мы говорили о делах по телефону. В тебе словно что-то умерло. Если не хочешь довериться мне, развейся, подумай о том, что с тобой происходит, в непривычной обстановке. А сидя здесь, ты ничего не изменишь…
