Быстрый взгляд на рентгеновские снимки, доктор кивает:
— Чип-паспорт. Устаревшее поколение чипов виртуальности.
— Проблема в нем. И, — поспешно добавил я, — его нельзя удалять.
Доктор проглотил предложение, подумав, вынул из ящика стола пепельницу.
— Тогда… м-м…
— Говорите.
— Это решение отнюдь не дешево.
— У меня есть деньги, — голос от волнения срывается.
— Мы можем предложить пересадку органов. Операций будет несколько, все очень дорогостоящие, ведь нужно будет и постепенно менять нервную систему. Это займет около месяца…
Он еще что-то говорил, объяснял, извинялся. Я прислушивался к себе. Что скажет Петр, когда узнает мой план? Когда поймет, что я собрался менять его тело? Да и будет ли этот метод действенным? Нервное истощение никуда не денется, все очень скоро вернется к моему теперешнему состоянию.
Я почувствовал горечь на губах, затушил докуренную сигарету, но горечь оказалась не от нее. Снова я перед стеной, и невозможно ее преодолеть, обойти, проломить. Существуют ли сейчас технологии, способные создать человеческий организм?
— Организм? — переспросил врач.
Оказывается, последний вопрос я произнес вслух.
— Зачем это нужно?
— Попробовать пересадить имплант в него.
— Чип-паспорт в неразумное взрослое клонированное тело?
— Да.
Под его взглядом я ощущаю себя так, будто мне и впрямь стоит пройти курс психоанализа. Приходится врать:
— Понимаете, это эксперимент. Его нельзя прерывать. Имплант должен быть постоянно в контакте с живыми тканями человеческого мозга.
— Понимаю, — врет в ответ доктор. — Что ж… в принципе…
О нет! Только не рушь еще и эту надежду!
— В принципе мы можем создать тело. Полную копию…
— Полную не надо.
— Хорошо. Нужно только уладить кое-какие формальности…
— У меня есть деньги.
Доктор начинает улыбаться своей фирменной директорской улыбкой:
— И заказать у нашего партнера… гм… биологический материал.
Адское напряжение вдруг начинает отпускать. Неужто я нашел выход?! Да еще такой, которому и мой когнитивный сиамский близнец обрадуется. Мы просто разойдемся. Думаю, его долг передо мной вполне оплачен. В конце концов, Петр всего лишь убил меня, а я ему устроил настоящий ад.
— Отлично, — кажется, и мои губы растягивает дурная улыбка облегчения. — Когда вы сможете назвать цену и составить график операций?
— Мы постараемся сделать это как можно быстрей. Думаю, как только мы свяжемся с нашим партнером, то…
— А кто ваш партнер? — вдруг спрашиваю я.
— О, поверьте, это очень честный и порядочный…
— Как называется?
— Мы сотрудничаем с «Лабораториями биоформ „Янус“».
О боги кибермира, я проклят?!
— Нет.
— Что нет?
— Это не выход. Я не хочу с ними сотрудничать.
— Но поймите, в мире больше нет аналогов. Никакая клиника не сможет дать гарантий!
Доктор в растерянности смотрит мне в лицо, потом, видимо, начинает догадываться.
— В нашей клинике анонимность — закон.
— Мне нужно подумать, — роняю я и под его непонимающим взглядом выхожу.
* * *
— Ну что?
В голосе Розового мне слышится не столько надежда, сколько нетерпение. Майк по-прежнему завороженно всматривается в инфопространство деки.
Кресло подо мной чуть заметно подрагивает, когда я сажусь, сервомоторы подстраиваются под тело. Хочется снова закурить, но здесь мне наверняка этого не позволят. Хоть бери и возвращайся в кабинет врача.
— Сэйт.
Надо же, Розовый обратился ко мне по имени. Привыкает? Или настолько устал ждать?
— Мне нужно время на размышление.
— Над чем? Я хочу сказать, что это прекрасный специалист. Конечно, стоит все тут безумно дорого, но раз тебе так нужен врач. Кстати, может скажешь — зачем?
— Зачем, — послушно говорю я и все-таки закуриваю.
Карлик заморгал с недоумением, а я вижу, как в нашу сторону идет медсестра. Наверное, курить здесь все-таки запрещено. Я мысленно готовлюсь к извинениям и ищу взглядом, куда можно выбросить окурок. Медсестра приближается, от нее приятно пахнет дешевыми, но вкусными духами.
— Извините, — проговорил я, поднимая окурок, как бы показывая, что не знаю, как от него избавиться.
— О, ничего, — обворожительно чирикнула медсестра. Короткое движение, и из подлокотника кресла выезжает пепельница, а над головой раздается шелест кондиционера. — Курите, только…
«Она подошла не из-за сигарет», — успеваю подумать я и в живот будто опускается глыба льда.
— Вы — Питер? — полуутвердительно спрашивает она. И, прежде чем я успеваю помотать головой, добавляет: — Вас к телефону.
Розовый вскакивает. На коричневом лице решимость мгновенно вступить в смертельный поединок, но не дать меня в обиду. Медсестра отшатнулась от неожиданности. Потом оба перевели взгляд на меня.
— Кто звонит? — спрашиваю я, поднимаясь.
И вполне ожидаемый ответ:
— Он не назвался.
— Я с тобой…
— Побудь здесь, — я резко осаживаю Розового.
Не знаю, откуда во мне появляется такая скрытность. Может быть, от его чрезмерной опеки?
— Друг, ты не понимаешь, — карлик темнеет лицом.
— Побудь здесь, — отрезал я. И, уже обращаясь к медсестре: — Куда идти?
Медсестра повела меня через зал, а над головой в очередной распалось виртуальное небо, уступив место рекламе.
Мы свернули за угол, коридор превратился в стеклянный мостик над зеркальным прудиком. От небольшого водопада воздух приятно влажный. Замаскированные в камнях у берега проекторы искусно чертят радугу над водой. Больше я ничего не успеваю разглядеть, все мое внимание приковывает лежащая на боку трубка на стойке регистратуры.
Короткий миг я колебался, потом осторожно, как ядовитую тварь, сжал пальцами трубку.
— Алло?
Мне показалось, или я различил в цифровой тишине мембраны вздох облегчения? Знакомый металлизированный голос затараторил:
— Срочно выбирайся оттуда!
— Что?
— Уходи из клиники. Под любым предлогом!
— Кто это?
— Сэйт, сейчас не время. Ты уже принял таблетки?
— Какие таблетки?
