— Угадал. Нам нужно найти слабые места противника. Если таковыми окажутся их либеральные взгляды, мы этим воспользуемся.
— Именно.
Тай ненадолго задумался.
— Ясненько. Пойдет.
На индикаторе этажа уже сменялись цифры первого десятка.
— Ну, и что ты думаешь о наших шансах? — поинтересовался Тай.
Лок помолчал. Двери открылись в вестибюль.
— С момента похищения мы не получали никаких сообщений, не говоря уже о требованиях выкупа, а единственный человек, который хоть что-то знал, найден мертвым. Если не считать этого, полагаю, все у нас хорошо.
Глава 23
— Возьмем мою машину.
Тай посмотрел на Лока.
— Чего?
— Ничего.
— Если ты имеешь что-то против моей машины, говори сейчас.
— Ладно, но если мы возьмем твою машину, — сказал Тай, доставая черный iPod, — нам нужно поставить в док мой танк.
Теперь уже Лок закатил глаза, посмотрев на Тая:
— Может, мне все-таки нужно было взять в мою таратайку Бранда.
Тай изобразил возмущение.
— Эта деревенщина слушает кантри. Я как-то застрял с ним в бульдозере. Заставил меня слушать песню «Как я могу признаться тебе в любви, когда к моим губам приставлен дробовик?». И они еще говорят, что у рэпа тупые тексты. Черт знает что.
— Принято. Моя таратайка, твоя музыка.
— Называть твою машину таратайкой немного чересчур.
— Ну, тогда давай назовем дерьмом музыку, которую ты слушаешь.
Спустя минут сорок, остановившись у ворот кладбища, они все еще обсуждали достоинства и недостатки машины Лока и музыкальных пристрастий Тая.
Тай разглядывал посетителей.
— Неужели этот народ даже не смотрит в зеркало, прежде чем выйти из дома?
На вершине холма собирались представители высшего общества защитников прав животных, чтобы проводить в последний путь Грея и Мэри Стоукс, которых опускали в землю рядом с их давно умершими любимцами: собаками, кошками, кроликами и даже ослом.
— Что, не любишь животных?
— У меня был питбуль. Мужик, я любил этого пса.
— И что с ним случилось?
— Пытался укусить мою двоюродную сестру Шантель. Пришлось его пристрелить. Честно говоря, сестричка дергала его за уши и хватала за жопу, так что у него были кое-какие причины. Но семья есть семья.
— Тай, у меня уже комок в горле от твоих рассказов о юности. Это вроде «Уолтонов»[19]на крэке.
— Иди в жопу, белый парень, — улыбнулся Тай.
— Слушай, ты останешься здесь в машине.
— Ух ты! С чего вдруг?
— А сейчас в чем проблема?
Тай осмотрел интерьер «Тойоты» Лока, на его лице было написано отвращение:
— Люди могут подумать, что этот кусок дерьма — мой.
Когда Лок взбирался на холм, он увидел знакомое лицо. Сержант, считавший, что «лучше высокий холестерин, чем отсутствие терпения», приветственно поднял филе-о-фиш с дополнительным сыром. «Интересно, — подумал Лок, — кому могло прийти в голову добавить сыр в филе-о-фиш?»
— Уж не Джек ли это Бауэр?[20]— заявил Кэффри, смахивая майонез, прилипший к одному из его подбородков.
Лок был рад вариациям диеты Кэффри не больше, чем сарказму этой будущей жертвы инфаркта.
— Как сэндвич?
— Пища богов, — промычал Кэффри с набитым ртом.
— Неужели ты сюда добрался?
— Меня направила ОГБТ, — огрызнулся Кэффри.
— Новая тактика? «Аль-Каида» атакует, а мы сперлочим в ответ, пока у них не откажет печень.
— Сперлочим? — переспросил Кэффри, не уловив мысль.
— Сперлок. Парень, который снял кино про то, как целый месяц жрал только бургеры.
— Месяц?
— Ага.
— Счастливый ублюдок.
— Ну, мило поболтали.
Лок двинулся дальше, но Кэффри преградил ему дорогу.
— Лок, не беспокой никого из этих людей. Мне сильно повезет, если я до пенсии закончу оформлять бумаги с нашей последней встречи.
— Я здесь, только чтобы отдать дань уважения.
Кэффри отошел в сторону и откусил здоровенный кусок своей чудесной рыбы. Ужасно вкусно, особенно для человека, который пропустил завтрак.
Лок побрел вверх по склону к тому месту, откуда были видны несколько внедорожников с тонированными стеклами. Незаметные, как кирпич, наклейки на номерах наверняка гласили «Подразделение ФБР». С другой стороны, в этом есть смысл: ФБР давало знать активистам, отбившимся от стада, что за ними следят.
Лок прошел мимо машины ФБР и с трудом подавил детский порыв постучать пальцем по стеклу. Он остановился в полусотне ярдов от группы людей, стоящих вокруг могилы. Двух могил. Совсем рядышком.
Лок подошел поближе и понял, что ему не стоит беспокоиться о своем костюме. Из всех присутствующих он был одет наиболее прилично. На похороны пришла сборная солянка из старых хиппи и молодых нью-эйджеров. Один парнишка лет двадцати с небольшим был одет в синие джинсы и коричневый жилет из кожзаменителя, по-видимому сделанный вручную из какого-то барахла.
Несколько человек взглянули на Лока, но никто не сказал ни слова. В центре толпы Лок заметил Дженис, которая сидела в коляске и смотрела в пустоту, пока два гроба медленно и синхронно погружались в землю.
Пожилой сероватого оттенка мужчина с длинными сальными волосами сложил руки и, склонив голову, произнес несколько слов. Лок подошел ближе и услышал последние фразы.
— Грей Стоукс уходит от нас как герой. Как мученик, павший в борьбе за права животных. Он был человеком, который увидел издевательства там, где другие просто отводили взгляд. Противостоявший тем, кто создавал лагеря смерти. Человек, заступившийся за тех, кто лишен голоса. И его смерть не будет напрасной. Движение за освобождение животных от пыток и страданий не остановится на этом. Его душа пребудет с нами на нашем пути.
Мученичество, жертвы, борьба. Лок уже слышал все эти слова. Возможно, Джон Льюис, помощник заместителя директора ФБР по борьбе с терроризмом, был прав, когда несколько лет назад предупредил сенатский комитет, что защитники прав животных становятся реальной угрозой. Но потом на самый верх рейтинга террористов запрыгнула «Аль-Каида», и общество забыло, что ряды террористов не ограничиваются парнями, которые жаждут встречи с гуриями в райском саду.
