До административного здания отсюда было рукой подать. Общежитие девчонок тоже уже посверкивало ей отражением утреннего солнца в окнах. Только вот попасть ей требовалось в абсолютно другое место.
— Как хочешь. — Момо пожал плечами.
Отреагировать Аркаша уже не успела. Он накинул на ее голову свою кофту, наклонился и, удерживая края, придвинулся ближе. И вновь коснулся ее губ. Легонько и быстро.
— До скорой встречи... Шмакодявка.
Потирая костяшкой пальца потеплевшие губы, Аркаша смотрела ему вслед.
«Он хотел назвать меня как-то по-другому? И что, теперь будет вот так часто делать?»
Просидев на скамейке с полчаса, Аркаша поплелась к своему общежитию. По коридору пробиралась на цыпочках, хотя после веселья накануне весь Сириус пребывал в благодатном коматозном и сонливом отрубе. В застывшей тишине даже пролетающее перышко показалось бы эхом оглушительного грохота.
Почти добравшись до родной двери, Аркаша резко притормозила. Чуть дальше, у окна, она заметила залитую солнечным светом фигуру. Создавалось впечатление, что гость во время неспешной прогулки по чистой случайности выбрал это место для отдыха.
По крайней мере, не знай она, зачем Луми завис здесь, ни за что бы не догадалась, что интересует его именно та дверь, которую она собиралась открыть своим ключом. Хотя все же была одна загвоздка: на самом деле Аркаша понятия не имела, зачем Снежок решил прийти в гости с самого раннего утра.
«А может, у него просто привычка стоять и молча пялиться в окно? — с надеждой подумала она, не решаясь продолжить путь вдоль коридора. — Хобби такое. Созерцание природных красот университетских садов. И ждет он совсем не конкретную глупенькую девчонку».
— Хорошая вышла прогулка?
На пальцы девушки, сомкнувшиеся на дверной ручке, опустилась снежинка. Еще одна повисла на стоящей торчком челке. Согнав с лица виноватое выражение, Аркаша повернула голову и несмело улыбнулась Луми.
Самый стремительный снежный ураганчик на свете. Только что ведь у дальнего окна дежурил и вот уже стоит совсем рядом и смотрит внимательно, словно читает душу изнутри. И при этом на лице — ни намека на шевеление мимики. Только в прозрачных глазах, плавно переплетаясь, скользили синие сплетающиеся в одну связку линии, копирующие порванную паутинку.
— Доброго утречка.
Позитив, кажется, был излишен, но Аркаше жизненно необходимо было чем-то перекрыть чувство вины.
— Хорошая прогулка, — бесцветным голосом подтвердила она, лихорадочно соображая, мог ли он увидеть с такого расстояние то, что происходило на скамейке на главной аллеи. И только секунд через пять до нее дошло, что окно, которое оккупировал Луми, выходит совсем на другую сторону.
«А вдруг он видел нас с Момо в лесу?! — Сердце сделало красивое сальто и, по ощущениям, забилось где-то в районе горла. — Одна сплошная нервотрепка. Ох, если быть в отношениях — это значит постоянно себя накручивать, то, наверное, я не потяну такое веселье».
— Выходила на пробежку?
— Угу, тренировалась — Аркаша повернула ключ в замке, однако открывать дверь не спешила.
С одной стороны, нельзя было оставаться в коридоре надолго. Накинутый на голову капюшон кофты служил неплохой маскировкой, но только до того момента, как кто-нибудь из не в меру любопытных и активных жителей общаги не решит вдруг ради шутки сдернуть капюшон с «общажного собрата». С другой стороны, пустить Луми в комнату значило бы дать ему повод снова рассердиться на нее за наивность. И за необъективную смелость.
Да всего одна ночь прошла! Даже при идеальном раскладе ей ни за что не представилась бы возможность что-то предпринять для выселения из комнаты за такой короткий срок. К тому же она вовсе не собиралась этого делать.
Оповестив громким вздохом окружающее пространство о своем мрачном настрое, Аркаша вцепилась в запястье Луми и втащила его за собой в комнату.
И застыла на пороге, заодно вжав собой в дверь и снежного мальчика. Ну, а тот, как и всегда, молча стерпел от нее все непреднамеренные издевательства.
«Тс-с-с... — Прижав палец к губам, прошипела девушка, многозначительно глянув на гостя через плечо. — Папаня спит».
И правда, первое, что заметила Аркаша, ступив на порог, это лежбище похрапывающего Гучи, устроившего его — внезапно — в середине ловушки Крохи Пи. По всей видимости, накануне подлому другу папани, Шаркюлю, вновь удалось влить в благонравного королевского скунса нечто бодряще увеселительное. А иначе какой вдохновенный порыв мог отправить Гучу на сон грядущий обжиматься с существом, которое совсем недавно намеревалось его слопать?
При звуке открывающейся двери Кроха Пи еле оторвал лохматую голову от пола и страдальчески воззрился на вошедших. Лапки скунса пережимали шею паразиту, а роскошный хвост обвернул мягкое тельце хищной тварюшки, словно объемные змеиные кольца. Становясь Аркашиной букой и переезжая в ее комнату на постоянное место жительства, Кроха Пи вряд ли помышлял, что вскоре превратится в удобную подушечку для сна для самого лучшего в мире папани.
«Спасай!» — Фраза во влажных глазах паразита не просто горела, а неслась пылающей и дрыгающейся рекламной строкой.
Прислушавшись к спокойному дыханию спящего Макки, девушка, сдерживая нервный смех, отправилась вызволять буку из нежных папулиных объятий. Пришлось хорошенько повозиться — Гуча никак не желал расставаться с похрипывающей подушечкой. Все это время Луми ждал ее, скромно примостившись на краешке кровати.
— Есть! Свобода! — Аркаша пихнула вымотавшегося Кроху Пи под кровать, а Гучу подхватила на руки.
Пока она пристраивала беспечного скунса на своей постели у стены, снежный мальчик переместился к спальному месту русала. Поправив одеяло на Гуче, Аркаша обернулась и попробовала прочитать позу Луми, склонившегося над спящим.
— Проспал всю ночь? На простыне на той стороне те же складки, что и накануне. Значит, он вообще не двигался, даже на бок не поворачивался.
Фотографическая память снежного мальчика поражала. Аркаша тоже подошла к кровати Макки и, глядя на безмятежное лицо русала, пробормотала:
— Да, спал всю ночь.
А по честному подробности следовало бы выяснять не у нее, а спросить у того же Крохи Пи. Он, в отличие от некоторых, ночевал дома и не разгуливал по лесам и рощам
