и звучит непривычно. Он не раздражен, не взволнован, ведет себя как всегда, будто не видит, что я на взводе.
– Ого, ты умеешь говорить без повода, – огрызаюсь, но понимаю, что это абсолютно зря. – Прости. Я раздражена.
– Не страшно, я понял, – говорит он и начинает увлеченно печатать.
Удивительный человек. Не страшно, я понял. А так можно было? Ну и как же уничижительный взгляд или строгая проповедь о том, что не нужно срываться на людей, а нужно с ними говорить?
Взяв телефон, чтобы поставить его на беззвучный режим, я краем глаза вижу новые сообщения: «Опять грохнул тачку», «В больничке на неделю», «Бабуля рыдала тут, еле откачали», «Да я ниче, норм, живой. Прикинь…». Он делает вид, что я читаю сообщения. Возможно, сам додумывает ответы. Ему совершенно не нужен собеседник. Когда я в первый раз заметила это, была крайне удивлена.
Да, Егор часами мог слушать меня, но так же часами рассказывать мне что-то, не нуждаясь в комментариях. Быть может, это даже как-то связано.
Убираю звук, но экран продолжает загораться от входящих, зато вибрация больше не отвлекает. Но взгляд все равно возвращается к нему.
Я давно привыкла к его авариям: мотоцикл Олега, машина, гидроцикл, снегоход. Егор и приключения – понятия почти родственные. В первый раз я с ума сходила, рыдала, сидела у его кровати. Раз на десятый уже раздражалась не меньше, чем его бабушка – главврач больницы, в которую Егора всегда привозили. Кажется, ВИП-палата существовала как его личные апартаменты. Спустя два года я уже понимаю, что, если он может держать телефон и строчить без остановки эсэмэски, значит, жить будет.
«Навестишь?»
Меня не удивляет этот вопрос, я чего-то подобного ожидала.
«…Что там происходит?..» – печатает Костров вместо очередной строчки лекции. Я успеваю переписать только «Что т…». Поворачиваю к нему голову и ловлю пристальный взгляд умных голубых глаз. Всегда было интересно, что имел в виду мистер Дарси, называя глаза Элизабет умными. Теперь понимаю – видимо, это.
Костров смотрит внимательно, заинтересованно, но больше никаких вопросов не задает. Егор бы уже клещами вытащил всю правду. Он был настойчив, часто нарушал личные границы, но знал о моей жизни все. И что лучше? В итоге я превратилась в беспомощную калеку с атрофированным за ненадобностью умением самостоятельно справляться с переживаниями.
Я пожимаю плечами и качаю головой. Костров ничем мне не поможет. Я могла бы вылить на него по дороге домой все, что никипело на душе. Но это, видимо, будет равнозначно тому, как я без остановки изливаю душу Старушке или Персику. Это не потребность, а привычка. Все теряет смысл, когда нет обратной связи. Я зависима от жалости Егора, вот что печально. На глаза от этой мысли наворачиваются слезы. Я не умею о себе заботиться. Очередной монстр в мою копилку.
– Сегодня я пойду домой… сама, – шепчу Тимуру несмело.
Костров кивает, и я додумываю, что вижу на его лице разочарование. А затем усмешку, будто говорит: «Я так и думал», связав мое решение с потоком сообщений от Егора.
Глава 11
– Я устала, Старушка. – Завожу мотоцикл и поглядываю на часы.
Знакомый рев кажется песней.
– Я так боюсь оставаться одна в квартире, ты бы знала! Вчера Костров жалюзи закрыл не по графику, и я осталась наедине с собой, не спала всю ночь.
Секундная стрелка часов, висящих на стене гаража, доходит до двенадцати, и я глушу мотор.
– Интересно, когда я научусь хоть немного бороться со своими страхами? Я могла бы, наверное, кота завести, но разве это выход? Нет, дорогая, мне нужно учиться жить самой. Это не смешно, что у меня из собеседников гипсовый кот и, при всем уважении, железная ты. Слушай еще новость: я же тут шью без конца. Мне так нравится!
Отвинчиваю крышку горловины со щупом и протираю его чистой тряпкой.
– Не то чтобы я все забыла, я же раньше тоже шить любила, но как-то всегда несерьезно относилась. А сейчас делаю все по правилам. В общем, поздравь меня, я сшила из фатина нормальную юбку, а не полусолнце. Ну там… С вытачками и с замком.
Опускаю щуп в горловину, вынимаю и пытаюсь рассмотреть в полутемном гараже, где там граница масла.
– А еще я безнадежно отстала от новинок кинематографа. Это никуда не годится. Год уже вовсю идет, а я еще ни одного претендента на «Оскар» не нашла. Сегодня по плану пара крутых фильмов, и… Я попробую закрыть шторы, – шепчу Старушке, завинчивая крышку. – Меня пугает одиночество, но что, если потрепать себе нервы и самой отгородиться от мира? Эдакая шоковая терапия… Ну что, Старушка, масла почти нет. Встретимся на неделе, ладно? Расскажу, как дела, может, выкачу тебя постоять во дворе, солью, что там в тебе осталось, и залью нового. О, хочешь масляный фильтр сменим?
Старушка не отвечает, но мне кажется, что она хочет.
– Спасибо, что выслушала. Персик только и делает, что осуждает. До встречи. – Глажу бок мотоцикла и вытираю руки тряпкой.
Мне нравится возиться со Старушкой не потому, что я сошла с ума и беседую с неодушевленными предметами – хотя не без этого. Просто, пожалуй, это приближает меня к исполнению мечты – сесть за руль или продать ее наконец. Я одинаково часто представляю и как доеду до заброшенных садов за городом, где любила бывать раньше, и как придет покупатель, а я покажу ему, какая у меня Старушка ухоженная и красивая.
Выхожу из гаража и глубоко вдыхаю прохладу осеннего вечера. С момента, когда объявился Колчин, прошли сутки. Вернувшись в тот день без Кострова домой, я какое-то время просидела на полу в гараже – размышляла вслух, насколько теперь мне нужен провожатый. По всему выходило, что не нужен – по дороге домой никто ко мне не приставал. Видимо, получив по шеям от Егора, Компашка просто проигнорировала меня. Они даже расступились, но это было не почтительное расстояние, а попытка избежать даже крошечного шанса дышать одним воздухом. Никто не изображал собачек и не хохотал. Ни Оля, ни другие девочки на меня не посмотрели. Они вообще перестали меня замечать. Кажется, мы вернулись к тому, что было первого сентября. Одиночество.
Пройдет месяц или два, и Егора в моей жизни совсем не станет. Он найдет новую девушку, я начну здороваться с его друзьями, проходя мимо, а «курочки» нет-нет да подойдут в коридоре просто поболтать. К тому моменту я подружусь с Аней и смогу пригласить в кафе
