объятиях друг друга.
Ник театрально простонал:
— По-моему, я не смогу двигаться.
Она тихонько рассмеялась, подперла подбородок запястьем и посмотрела на него.
— Обязательно скажи это экономке, когда она найдет твое обнаженное тело в моей постели.
— Я просто улыбнусь и сообщу ей, что я умер и попал в рай.
— Моя мать будет в восторге от такого объяснения.
Ник заворчал. Аманда взвизгнула, когда он перевернул ее на спину, осторожно поднял ее руки над головой и крепко взял ее за запястья.
— Правильно ли я понимаю, мисс Беннинг: вы ожидаете, что я встану, оденусь и вернусь в свою комнату до восхода солнца? — Он наклонил голову и поцеловал ее в губы. — Разве вам не жаль человека, который отдал вам всего себя?
Аманда удовлетворенно хмыкнула.
— Но ты не выложился полностью, — хрипло сказала она и передвинулась под ним. — Или мне показалось?
— Что-что? — Ник притворился сердитым. — Как ты можешь такое говорить?
Он обнял ее, и они снова занимались любовью — медленно, изучая друг друга, пока наконец не достигли кульминации.
Ник долго прижимал Аманду к себе, наслаждаясь медленным биением ее сердца. Странно, но прежде ему казалось, что он — знаток секса, хотя он только сейчас в объятиях женщины почувствовал себя полноценным мужчиной.
Он был со многими женщинами — красивыми и опытными. Но ни одна из них не сравнится с Амандой. Он боялся напугать ее своим признанием в том, что ему хочется всегда заниматься с ней любовью.
Ник не желал с ней расставаться.
Думая об этом, он ужасно испугался.
Он познакомился с этой женщиной менее двух дней назад при, мягко говоря, подозрительных обстоятельствах. Он мало знал о ней. А теперь ему кажется, что он любит ее.
Ник вынул руку из-под плеч Аманды и сел.
— Уже поздно. — Он быстро улыбнулся, встал с постели, натянул брюки и рубашку. — Солнце всходит.
— Ник? — Аманда поерзала на подушке, приподнялась на локтях и посмотрела на него. — Что случилось?
— Ничего особенного. Я уронил запонку.
Он наклонился, собрал остатки одежды, которую практически сорвал с себя прошлой ночью, потом внимательно осмотрел ковер в поисках запонки. Ему было проще сосредоточиться на запонке, чем анализировать свои чувства к Аманде.
— Нашел, — сказал он, выпрямляясь, и снова улыбнулся и пошел к двери. — Увидимся за завтраком.
Она кивнула и натянула одеяло до подбородка. Она казалась потерянной и озадаченной, и Ник едва не бросил свои вещи, не вернулся к ней и не обнял.
— Иди, — произнесла она, — пока ты не превратился в тыкву. Или во что там превращаются шейхи, когда заходит луна и всходит солнце? Ник, я слышу аромат кофе. Кто-то проснулся, и я не хочу, чтобы тебя застукали в моей комнате.
Аманда заговорила громче. Она не выглядела ни растерянной, ни озадаченной, а только раздраженной. Неужели ее злит, что Ник недостаточно быстро выходит из ее комнаты?
Он поджал губы в тонкую линию. Как она отреагирует, если он скажет, что никуда не уйдет? Что его место рядом с ней, в ее постели?
— Ты уйдешь?
— Конечно, — вежливо сказал он и закрыл за собой дверь.
Аманда уставилась на закрытую дверь. Ей хотелось перевернуться на живот, схватить подушку и заплакать. Вместо этого она схватила подушки и швырнула их в дверь.
Какой же дурой она была, думая, что для Ника их близость нечто большее, чем секс! И какой же дурой она была, думая, что влюблена в него.
Она не может влюбиться в такого человека, как Николас аль-Рашид. Какая женщина захочет быть с мужчиной, который умеет любить только себя?
Он просто добился ее, чтобы добавить ее имя в свой список завоеваний.
Неудивительно, что Николас отменил их пари, знал, что она переспит с ним. Он ведь неотразим. Во всяком случае, в его представлении. Но брать на себя ответственность не желает. Достаточно вспомнить, как легко он избавился от Дины.
Аманда быстро встала и перешагнула кучку шелковой одежды, лежавшую на ковре. Вчера, едва они закрыли за собой дверь, Ник стянул свою и ее одежду, возбудив ее так быстро, что они едва успели добраться до кровати.
Повернувшись, она уставилась в зеркало и не узнала себя. Перед ней была женщина с растрепанными волосами и ртом, опухшим от поцелуев.
Аманда вздрогнула, на ее глаза навернулись слезы. Она отвернулась от зеркала и поспешила в ванную.
Что сделано, то сделано. Она не жалеет ни о чем. На самом деле она в долгу перед Ником за ночь, которую они провели вместе. Он показал ей, что она умеет испытывать страсть и удовольствия.
Выключив воду, она взяла полотенце и быстро вытерлась.
Не надо разыгрывать драму Викторианской эпохи. Она не девственница, которую лишили невинности. И она не из тех женщин, которые могут полюбить мужчину за двое суток.
Приказав себе образумиться, она снова посмотрелась в зеркало и улыбнулась своему самоуверенному, хладнокровному отражению.
Быстро надев шелковую футболку и джинсы, Аманда спустилась по лестнице. Ее мать пила кофе в зале для завтраков.
— Доброе утро, милая! — сказала Марта. — Как тебе спалось?
— Очень хорошо, — ответила Аманда, почувствовала, что краснеет, сразу пошла к буфету и налила себе кофе. — Где Джонас?
Марта улыбнулась.
— О, он встал несколько часов назад. Он где-то на улице и наверняка донимает свой персонал. — Она отпила кофе. — Ты видела Ника?
— Нет, — слишком быстро произнесла Аманда и увидела, как ее мать подняла брови. — Он, наверное, еще спит.
— Нет, — медленно сказала Марта. — Милая, ему недавно позвонили. Я не знаю, что произошло, но он заявил, будто должен немедленно уехать домой.
— Ага. — Аманда весело улыбнулась, словно новость о том, что Ник даже не захотел попрощаться с ней, была бессмысленной. — Я понимаю. Что ж, это не проблема. Я позвоню в аэропорт и закажу себе билет.
Сильные руки сомкнулись на ее плечах. Аманда ахнула, когда Ник повернул ее к себе лицом. Его глаза были темными, а выражение лица мрачным.
— Ты решила, что я уеду и брошу тебя? — холодно спросил он.
— Да, — ответила она дрожащим голосом. — Именно это я и решила.
Скривив губы, Ник обхватил пальцами ее запястье и пошел к двери.
— Прошу прощения, Марта. — Он говорил вежливо, но в приказном тоне.
— Аманда? — позвала ее мать.
— Все в порядке, мама.
Но это было не так. Неужели Ник хочет усугубить ее унижение, волоча за собой как сверток? Аманда вырвалась из его рук, как только они оказались в холле.
— Кем ты, черт побери, себя возомнил? — сердито прошептала она. — Ты уходишь из спальни, даже не оглянувшись. Придумываешь жалкий
