взрослый. Так что не врут люди про Горькую Воду, не врут. Все, приехали.
Расплатились, вышли. Сыскарь огляделся. Никакого специально оформленного входа в парк не было. Ни тебе кованых ворот, ни ограждения. Просто они свернули с шоссе на другую дорогу, которая уперлась в стену деревьев и оборвалась стояночной и разворотной площадкой. То есть, не совсем в стену, конечно. Между стволами тянулась довольно широкая и хорошо утоптанная пешеходная дорожка.
Они прошли по ней метров пятьсот, пересекли аллею со скамейками и снова углубились в лес. Вернее, в парк. Но выглядел он как натуральный лес. Темнело. И ни одного человека. Ни по пути, ни навстречу, ни где-нибудь в сторонке. Те скамейки, мимо которых они проследовали, были совершенно и даже как-то безнадежно пусты. Словно на них никто не сидел уже много дней. А может, и лет.
– Чем-то на Лосиный остров в Москве похоже, – заметил Сыскарь. – Только… – он неуверенно огляделся, нахмурился.
– Не похоже, – не согласился Симай. – Разве что и там, и здесь деревья растут. И оба потом в настоящий лес переходят. Но Лосиный светлый, чистый, а этот темный.
– Солнце садится, вот и темный, – сказал Сыскарь. – Что ж до чистоты, это несколько лет только как порядок навели более-менее. А то завален был пластиком, стеклом и прочей дрянью по самое не могу.
– Я не о мусоре, – сказал Симай. – И не о солнце.
– Да ладно, – сказал Андрей. – Я уже жалею, что мы сюда поперлись. Скоро стемнеет. Сам не знаю, что на меня нашло. Что мы тут заметим в темноте, даже если в шаге пройдем? Завтра с утра надо.
– А я вот не жалею, – Симай быстро шел вперед, резко крутил головой и даже, казалось, принюхивался. Да что там «казалось», – он действительно принюхивался. – И ты был прав, не тужи. Нужно доверять своей чуйке. Вот лично я чую, что здесь и впрямь нечисто.
– В каком смысле?
– В моем. Ты забыл, кто я?
Андрей подумал, что и впрямь забыл. Нет, с одной стороны он все прекрасно помнил. И то, что Симай Удача еще не так давно был самым настоящим охотником за нечистью и зарабатывал этим занятием себе на жизнь. И двух оборотней, которых они с Симаем завалили в ночь знакомства, а потом продали их головы Харитону Порфирьевичу Яковлеву – управляющему имением князя Долгорукого Василия Лукича за пять рублей серебром. И французского вампира Бертрана Дюбуа. И цыганку Лилу из мертвого табора, и сам мертвый табор; и колдуна Григория со всей его армией нечисти; и гроб друга Вани Лобанова, Лобана, медленно поднимающийся из могилы. Вот слетает крышка, Лобан садится, поворачивает к нему мертвые глаза… Сыскарь, тряхнул головой, прогоняя страшное воспоминание. Да, он все помнит. Но с другой стороны, иногда кажется (и со временем чаще и чаще), что все это – лишь удивительный по своей яркости и реальности сон. Только вот именной перстень-печатка, подаренный лично императором Петром Алексеевичем Романовым, напоминает о том, что все было по-настоящему. Ну и друг Симай, конечно.
– Помню, – сказал он. – Извини. Так что ты чуешь?
– Не будь я кэрдо мулеса, если по этой самой дорожке не так давно не прошли два вампира.
Симай произнес это абсолютно обыденным, хотя и напряженным тоном, и Андрей понял, что друг и впрямь не шутит. Да и с какой стати? Неподходящее время для шуток.
– И это очень странно, – продолжил Симай.
– Почему? – спросил Сыскарь и тут же подумал, что вопрос вышел каким-то дурацким.
– Потому что за все то время, что я здесь, в этом вашем трахнутом на всю голову двадцать первом веке, я ни разу их не чуял. В старые добрые времена – сколько угодно. И упырей, и вампиров, и вурдалаков, и русалок, и кого хочешь. Под Москвой на оборотней охотился. А тут – нет. Одни домовые. Да и те какие-то снулые.
– Исчезли?
– Частью да, а частью затаились. Ушли подальше. Россия пока велика, как уже было говорено. Есть где спрятаться.
– Так вот и ответ. Если затаились, значит, теперь вылезли. А ты их и учуял. Давно они тут прошли?
Симай остановился, медленно поворочал головой. Присел, скомкал в пальцах несколько осенних листьев, нападавших на тропку, поднес к носу, понюхал. Выбросил, поднялся, вытер руку о куртку:
– Давно. Около пятнадцати-двадцати часов назад. Думаю, прошлой ночью. Но тут же возникает следующий вопрос.
– Почему они вылезли? – догадался Сыскарь. – Для каких таких целей?
– Подсказать, или сам ответишь? – усмехнулся Симай, но назвать его усмешку веселой было трудно.
– Твою мать, – сказал Андрей. – Богдана и Олег – жертвы?
– Чего не знаю, того не знаю, – сказал Симай и через паузу добавил. – Знаю одно. Вампиры были сытые.
Глава 5. Чудеса другого мира
Глава 5
Чудеса другого мира
Я открыл глаза и несколько секунд пытался сообразить, где нахожусь. Это была явно не моя комната. Взор упирался в яркий красно-сине-белый ручной работы коврик из овечьей шерсти, на котором валялись чьи-то штаны (тоже явно не мои) и женское белье. Послышалось шлепанье босых ног по полу, и в комнату вошла почти голая девушка. Почти, потому что из одежды на ней была только моя рубашка, да и та расстегнутая сверху донизу.Так, что были видны во всей красе тяжелые волнующие груди и черный треугольник волос внизу живота. Ярослава, вспомнил я, тезка. И заодно, вместе с именем, весь вчерашний день. И сразу проснулся.
– Кофе будешь? – спросила Ярослава.
– Не откажусь.
Десять минут на туалет и умывание, три – на одевание (рубашку пришлось отобрать, в результате чего мы чуть было снова не очутились в кровати), и вот я за столом с чашкой кофе в одной руке и бутербродом в другой. И не просто за столом, а в Княжече двадцать первого века. Этот факт до сих пор не укладывался в голове. Да что в голове, он нигде не укладывался. Странно, как вчера ночью мне вообще удалось сохранить самообладание, когда мы попали домой к девушке Ярославе (она потребовала называть ее Славой, и я с удовольствием подчинился, поскольку предпочитал, чтобы меня называли Ярек). Слава сразу потащила меня на кухню, где достала
