— Защитить? От чего, сэр?
Взгляд инспектора был долгим и изучающим.
— Если я вам скажу это, шериф, вы не имеете права рассказать об этом никому другому. Этот случай крайне взрывоопасен. Даже в Лондоне об этом говорят, приложив руку ко рту.
Слокомбе заметно икнул. Его покрасневшая от скотча кожа стала еще темнее на полтона, и, несмотря на холод утра, маленькие капли пота выступили на его широком лбу.
— Разумеется, сэр, — пролепетал он. — Я буду нем как могила.
— Тогда вам следует знать, что убийство в Драйбургской библиотеке было не первым случаем такого рода.
— Не первым?
— Однозначно нет. Повсюду в стране происходят мистические убийства, исполнителями которых являются мужчины в черных балахонах. Нам известно, что за этим скрывается группа шотландских националистов, которые уже не раз устраивали беспорядки. С тех пор как проводятся переселения жителей Хайлэндса, эти убийцы-поджигатели чинят свои злодеяния, но нам до сих пор не удавалось схватить ни одного из них.
— Я понимаю, — на одном дыхании произнес Слокомбе, и по его выражению лица было ясно, что он не уверен, действительно ли он хочет знать про это.
— Во-первых, я не хотел тревожить сэра Вальтера. Каждый знает, как много он сделал для Шотландии при дворе, и я не хотел бы, чтобы он беспокоился из-за каких-то преступников. Во-вторых, события в Келсо играют нам на руку, чего у нас до сих пор не случалось.
— Играют на руку? Боюсь, я не понимаю, сэр…
— В предыдущих нападениях убийцы всегда нападали, пока они не уничтожали тех, кто в их понимании предал шотландскую отчизну английской короне. Сэр Вальтер в глазах многих шотландцев герой, потому что он вызвал при дворе большой интерес к их родине и старинные шотландские традиции стали снова цениться. Другие же, наоборот, считают его предателем, который заключил подлый компромисс с короной. Истина зависит от позиции наблюдающего.
Слокомбе жадно втягивал воздух. Постепенно услышанное просочилось в его замедленное алкогольными излияниями мышление.
— Вы считаете, кто-то хочет убить сэра Вальтера?
— Не только его. Всю его семью и всех, кто служит ему. И для этого у сектантов все средства хороши. Вы теперь понимаете, почему я не мог об этом сказать сэру Вальтеру?
Шериф задумчиво закачал головой.
— Но, — после недолгих размышлений обратился он снова к инспектору, — не было бы разумнее поставить в известность Скотта об истинных причинах происшествий? Тогда бы он мог предпринять соответствующие меры предосторожности, чтобы обезопасить свою семью.
— Нет. — Деллард решительно покачал головой. — Этого я не хочу.
— Но не вы ли сами только что сказали, убийцы не остановятся, пока не достигнут своей цели?
— Совершенно верно.
— Тогда… — Слокомбе в недоумении уставился на своего собеседника. — Вы осознано миритесь с этим риском. Вы хотите использовать Скотта и его семью как приманку.
— У меня нет другого выбора. — Деллард даже не моргнул глазом. — На совести этих убийц-поджигателей уже дюжина человеческих жизней, и круг их злодеяний все время сужается. На севере они уже давно посеяли беспорядки, теперь они протянули свои руки на юг. Этому нужно положить конец, и это уже в вашем кровном интересе. Что случится, если у короны сложится впечатление, будто Шотландия больше не надежна?
— Сюда пришлют войска, — тихо сказал Слокомбе. — Еще больше.
Деллард кивнул.
— Вы видите, что я на вашей стороне. Но ни одного слова не должно просочиться наружу об этих разговорах, вы меня понимаете?
— Конечно, сэр.
— Скотт и его семья не должны знать, в какой опасности они оказались. Я буду охранять их с моими людьми и позабочусь о том, чтобы с ними ничего не произошло. И если убийцы снова захотят напасть, мы схватим их. Никогда не предоставлялось такого удачного момента.
Глава 5
Это он? Вальтер Скотт поднял бровь, пока рассматривал простой рисунок, который нарисовал его племянник Квентин. Это была только пара штрихов. Один — изогнутый, как серп месяца, другой был прямой линией, которая пересекала вертикально месяц.
— Думаю, да. — Квентин кивнул головой, в то же время почесывая в растерянности свой затылок. — Тебе следует учитывать, дядя, что я видел знак только мельком, а именно когда пытался достать из-под полки свечу…
— Укатившуюся туда после того, как ты уронил подсвечник, — сэр Вальтер сам закончил историю, которую ему во всех подробностях рассказал племянник. — И почему ты ничего не сказал об этом инспектору Делларду?
— Потому что он об этом не спрашивал, — возразил Квентин, наклонив голову; в это время они расположились друг напротив друга в кожаных креслах в салоне. В камине потрескивал веселый огонь, от которого исходило приятное тепло. Но прогнать озноб, охвативший племянника сэра Вальтера, ему все-таки не удавалось. — Думаю, я не доверяю ему, дядя.
— Кому, мой мальчик?
— Инспектору Делларду.
— Отчего же?
— Не знаю, дядя… Это всего лишь чувство. Но у меня такое впечатление, что он не договаривает нам всей правды.
Сэр Вальтер усмехнулся, поднося к себе чашку чая и делая маленький глоточек.
— Это случайно не связано с тем, что инспектор англичанин? — Он посмотрел на племянника изучающим взглядом, потому что знал, что в доме его сестры поддерживаются антимонархические настроения. Опасения, что это могло отразиться на Квентине, могли вполне оправдаться.
— Нет, — решительно возразил Квентин. — Это не имеет ничего общего. Я уже достаточно давно здесь, дядя. Ты научил меня, что дело не в том, англичанин ли человек или шотландец, а в том, что понимает человек под своим наследием, честью и долгом.
— Да, это верно. — Сэр Вальтер кивнул головой. То, чему он пытался научить молодого человека, отозвалось эхом, как крик в лесу.
— Но Деллард мне все же не понравился. Поэтому я хотел сперва рассказать тебе.
— Понимаю. — Сэр Вальтер взял лист бумаги, который лежал на маленьком десертном столике между ними, и перевернул его. — Знак выглядел так?
— Думаю, да. Непосредственно сразу после моего пробуждения я не мог вспомнить его. Но чем больше проходит времени, тем отчетливее я вижу знак перед глазами.
— Итак, отлично. — Сэр Вальтер сделал долгий глоток чая, критически рассматривая рисунок. — Что же это? Наверняка эмблема, возможно, какой-то тайный знак.
— Ты так думаешь? — Квентин наклонился вперед. Его бледные щеки порозовели, что случалось всякий раз, если его обычно робкая душа приходила в волнение.
— Каким-то образом, — задумчиво сказал сэр Вальтер, — этот знак кажется мне даже знакомым. Чем дольше я размышляю над этим, тем больше у меня складывается впечатление, что видел его когда-то.
