глядя на то меня, то на драконида.
«Врет. Сожрет тебя».
— Ты меня понимаешь, человек? Положи оружие и будешь жить.
— Какие у меня гарантии? — Спросил я, чтобы потянуть время.
«Правильно».
— Моё слово. Мне нужен слуга. Мяса достаточно.
— Я не хочу быть слугой. — Ответил я. — Мне нужно дойти до Дороги. Я могу заплатить.
Драконид зевнул, посмотрел на меня.
— Мяса достаточно. Нужен слуга. Твоё желание изменится, человек.
С этими словами он сделал шаг ко мне.
И я начал стрелять.
Голова, грудь, голова.
Драконид дернулся от попаданий, полетели искры. Морда гигантского ящера исказилась с края, пуля сорвала чешую, под которой тускло блеснул металл. Покачнулся, сделал шаг ко мне, протягивая руку.
Три выстрела, в правую ногу, тварь на следующем шаге повело в сторону. Ещё три выстрела, пули рвут мясо, которое мгновенно нарастает снова.
Патроны кончились.
«Бесполезно. У него регенерация. Нужно оружие мощнее».
— Убери оружие. — Драконид подошёл вплотную.
Голос доносился из маленького динамика, закрепленного на шее слева.
«Убирай»
Я убрал пистолет в кобуру.
— Садись. — Приказал драконид.
«Не вздумай повернуться к нему спиной».
Я послушно сел на край валуна. Был водителем машины, получил на спину паука с искусственным интеллектом, а скоро стану слугой мерзкой, будто из кошмарного сна вынырнувшей твари. Какая меня ждет карьера дальше?
«Если хоть на секунду задумаешься о том, что ты его слуга, и впрямь станешь ему служить. Вот как эти».
— Дайте ему еды.
Ближайшая ко мне самка поднялась, обежала меня по кругу, вернулась с плодами хлебного дерева и колбой с водой.
— Ешь, пей. — Драконид, казалось, утратил ко мне интерес.
Большого труда мне стоило принять от обезьяны алую булку и колбу с водой. Обезьяна враждебности не проявляла, попискивала, трясла руками, излучая дружелюбие. После поскакала в сторону, вернулась с вязанкой хвороста, сложила костёр. Драконид повёл лапой в сторону сложенных горкой ветвей, вспыхнуло пламя. Лизнуло ветки, потянулось вверх, к ночному небу.
— Ты устал, человек. Можешь отдохнуть до утра. Утром пойдем в город. Тебе понравиться моё жилище.
«Молчи» Предостерег меня Миро.
Самка сбегала в темноту, вернулась со свертком ткани, с которого капала густая темная жижа, протянула хозяину. Драконид открыл пасть, полную металлических зубов, сунул туда сверток, тщательно прожевал, сглотнул. Металлические рога на лбу вспыхнули мягким зеленоватым светом, и медленно погасли.
— Почему ты молчишь, человек?
Я откашлялся, показал на горло, изобразил на лице страх. Труда это не составило, меня начало потряхивать на камне. Навалилось странное оцепенение, руки и ноги стали ватными, глаза сами по себе следили за драконидом.
«Очнись!»
В моей голове будто ударил колокол, оцепенение на время отступило, но навалилось вновь, исподволь, вползло в тело на мягких лапках.
— Не бойся, человек. Я люблю своих слуг. — Драконид отвернулся, уставился на вторую выжившую обезьяну, так и ползавшую на земле.
Обезьяна замерла. Несмело поднялась, подошла ближе, встала на колени. Драконид подошёл к самке, принялся её гладить. Самка поскуливала тихонько, в глазах застыл ужас и надежда, устремленная на меня.
А меня трясло так, что с трудом удерживался на камне.
Происходящее выглядело… Да мерзко это выглядело! Когтистые лапы драконида оставляли красные полосы на шкуре, но обезьяна не двигалась, наоборот, встала на четвереньки, выставив задницу. В скулеж боли вплелись нотки радости, живое существо испытывало счастье от того, что его распускают на лоскуты.
Драконид тоже кайфовал. Стоял ко мне спиной, и медленными движениями руки полосовал спину самке. Вся его поза выражала крайнюю степень экстаза, короткий хвост мерно подергивался, бил по мускулистым бедрам.
— Боль есть добро, человек!
— Ууу! — Завыла в удовольствии самка.
Во рту стало кисло, а в голове плавал туман.
«Не блевать! Достаем из кармана семя»
Трясущимися от ужаса и отвращения руками я полез в карман. Пальцы не слушались, тряслись. Слава тому, кто придумал липучки! С пуговицами не справился бы.
«Вытаскиваем из контейнера, поливаем водой. Держим, пока на ощутишь тепло. Потом возьмем пистолет, влепим остаток магазина твари в спину, и прижмем семя к открытой ране».
Я попытался открыть контейнер, и не смог. Руки бились крупной дрожью.
«Сильная тварь, даже меня сбивает. Старайся тоже, Мирослав! Иначе будешь следующим! А когда он увидит твою спину, то тотчас сожрёт! А то ещё что похуже придумает! Я, знаешь ли, пока не всемогущ!»
Срывая ногти, открыл пробку. Вцепился в горлышко колбы, перевернул, залил семечко потоком воды, сжал в ладони. Семечко начало быстро теплеть.
«Пора».
Глаза прицелились, руки выхватили пистолет, указательный палец выбрал слабину спускового крючка. Ствол на линии стрельбы прыгает, и вдруг замер, веревочки натянулись, зафиксировали моё положение.
Выстрелы слились в один, я жал и жал на спуск, отправляя одну пулю за другой в спину драконида. А потом сорвался с места, и открытой ладонью припечатал обжигающе-горячее семечко к начавшим затягиваться ранам на спине драконида.
— На, тварина!
«Назад!»
От маха руки полностью увернуться не успел, металлические когти распороли футболку на груди. Вспыхнула боль, и погасла, слабость продлилась не больше секунды, на животе стало мокро.
Драконид поднялся, развернулся в мою сторону, попытался сделать шаг. Получилось у него не сразу. Шаг, другой…
Я заменил обойму. Странное оцепенение спало, полной грудью вдохнул свежий ночной воздух, скривился, ощутив запах ванили.
«Экономь патроны. Тварь уже мертва. Отойди. Замени использованный медицинский симбионт».
Достал контейнер с пиявкой, легко открыл, сунул за спину. Пиявка покинула ладонь.
Опустил взгляд ниже. На груди футболка висела клочьями, под которыми стремительно затягивались три косых шрама. Одежда внизу в крови, моей крови, даже штаны пропитались бурыми пятнами.
Драконид вдруг открыл пасть, и начал верещать, тонко, как бензопила, мотая башкой из стороны в сторону. Упал на колени, запрокидывая руки назад, замер в такой позе, дрожа в напряжении.
И внезапно тварь сдулась внутрь
