с просьбой о помощи. Мол, есть одна студентка, с сильным даром, но с постоянно сбивающимися настройками ориентиров. Сам я помочь ей не могу, вот и прошу о помощи. Вообще-то, причина для личной встречи хиленькая, мог бы отправить меня вместе со студенткой в библиотеку штудировать научную литературу, но он согласился. Написал, что завтра будет рад нас увидеть в обед у него на работе. Так что будь готова.
Наверное, со стороны я выглядела словно рыба, выброшенная на берег — так же бесполезно открывала и закрывала рот. Я всё пыталась что-то спросить, но всё время сбивалась с мысли, а в итоге взяла и выдала:
— Подумаешь, старше на одиннадцать лет, вон Эрик Ташу на четырнадцать лет старше и ничего — она всё равно его всю жизнь уму разуму учит.
А вот после этих слов настал черед Сайруса терять дар речи. Правда, он больше глазами хлопал, непроизвольно напоминая крылатого лесного хищника. Мне даже его жалко стало. Совсем чуть-чуть. Всегда такой собранный, уверенный в своих действиях, чётко понимающий, чего он хочет от жизни и как это получить. И тут на тебе — вместо обсуждения плана мероприятий, связанных с этим Льюисом разговор свернул куда-то не туда. Пришлось срочно исправлять ситуацию:
— Спокойно, Сайрус, выдохни, я не собираюсь тебя на себе женить, — но заметив заинтересованность Венечки, решила всё же обозначить сей момент. — Но ты же понимаешь, что для отправления на острова тебе нужно быть семейным человеком и желательно в качестве будущего родителя. Поэтому быстрее бы тебе закончить эту возню со мной и задуматься о собственном будущем. Только ты учти — тебе на острова без Венечки никак нельзя.
— Алин, я рехнусь с тобой, — через минуту взвыл Сайрус. — Объясни, пожалуйста, зачем мне быть женатым и почему я должен взять с собой этого старого ворчуна, ведь у меня неизвестно когда свой дом появится!
— Ты что, не понимаешь? Вене плохо будет тут! Даже если твои родственники всё же заселят этот дом. Он только-только начал к тебе привыкать. Я ведь вижу, как вы нужны друг к другу. Ты для Венечки — словно окно в большой мир, которого ему так не хватает, а он не даёт тебе раствориться в этом мире. И мне кажется, нет, я почти уверена, что именно Веня поможет тебе построить своё счастье там, куда тебя так сильно тянет.
Эмоции быстро набирали обороты, но последние слова я почему-то лишь прошептала. Через силу. Но всё же добавила, чтобы Сайрус понял и принял ситуацию, в которой оказался:
— А чтобы привязка хранителя дома перешла непосредственно на хозяина, нужно, чтобы хозяин дома был главой семьи. Желательно, большой, но тут уже, как получится. Тогда хранитель сможет оставить дом и отправиться вслед за хозяином и его семьёй. Неужели ты этого не знал?
— Знал, — тихо ответил Сайрус. — Но я никогда не планировал брать с собой кого бы то ни было. Я сознательно старался избегать всякого рода привязанностей: старался держаться на расстоянии от семьи дяди, никогда не заводил постоянных отношений с женщинами, у меня даже друзей настоящих нет. И на тебе — привязался к духу дома.
— Сайрус, но ты же возьмёшь его с собой? — настырно спросила я. На что он, конечно, не ответил, а взял и нырнул в портал, который вёл к нему в спальню. Я идти вслед за ним не решилась, но смотреть-то мне никто не запрещал. Венечка прыгнул на стол и сел рядом со мной, делая вид, что так же пытается разглядеть, что же ищет Сайрус, который в данный момент буквально переворачивал свою комнату вверх дном.
Когда он вновь вернулся на кухню с чем-то зажатым в кулаке, его комната стала похожа на последствия локального воздушного вихря эдак седьмого порядка: на своих местах остались только шкаф и кровать. Всё остальное полностью перемешалось между собой. Пока мы с Венечкой приходили в себя после набега Сайруса на собственную спальню, он тем временем успел захлопнуть портал, пару раз пройтись вдоль кухонных окон, окончательно испортить собственную причёску и остановиться около меня.
— Алина, я в любом случае возьму Веньку с собой. Привязка к семье — не единственный способ перемещения хранителя. Он самый действенный и понятный, но есть и другие. И я тебе обещаю, что не оставлю этого ворчуна здесь одного. Но мне бы хотелось… мне бы очень хотелось, чтобы Венька стал хранителем нашей с тобой семьи. И я, конечно, понимаю, что для замужества ты ещё слишком молода, но я уже не могу, да и не хочу, представить свою жизнь без тебя, — с этими словами Сайрус протянул мне маленькую коробочку, в которой лежало необыкновенного вида кольцо. Тоненькие металлические полосочки четырех цветов переплетались между собой, создавая узор сложной косички, и словно бы оплетали собой причудливый камень. Практически чёрного цвета плоский многогранник как будто тайком выглядывал из-под металлических ниточек. Я себе и вообразить бы не могла, что существуют на свете столь изящные произведения ювелирного искусства.
— Ой, Сайрус, — я от волнения приложила вечно холодные ладошки к пылающим щекам. — Тебе не кажется, что это немного…поспешное… предложение? Не пойми меня неправильно, но если наши поиски приведут нас куда-то не туда и меня прихлопнут где-нибудь за ближайшим углом…
— Вот даже не продолжай дальше, — зло рявкнул мужчина. — Только осознание того, что на кону стоит жизнь твоей матери держит меня сейчас в Альвенте. Если бы не это — давно бы уже упаковались сами и готовили бы к переезду на южный берег Веньку.
— А причем тут юг? — тут вставила я.
— Алина, хорошая моя, а может, ты ответишь сначала? Ты станешь моей женой? — Сайрус пододвинул коробочку поближе ко мне и сделал пару шагов назад. Только зачем? Я подняла взгляд на Сайруса. Кажется, он тоже порядком нервничал. Чудно. За столь короткий промежуток времени этот чудесный мужчина стал так дорог и важен мне, что лишь одна мысль о том, что он может отправиться на острова без меня, вызывает в душе ощущение пустоты и безысходности; а одно предположение, что он может жениться на какой-то другой женщине для того, чтобы перетащить Веню — волны паники и отчаяния. Поэтому мне ничего другого и не оставалось, кроме как сказать:
— С радостью, Сайрус, — и видя, каким азартом и восторгом загораются глаза мужчины, на всякий случай решила добавить. — Давай только сначала всё-таки разыщем моего отца, вдруг он не самый последний мерзавец и даже захочет присутствовать на свадьбе дочери.
— Всё, что захочешь, родная, — в
