на заднее сиденье нашей «Джетты». Тина заглянула внутрь.
— Добрый день, всё будет в порядке, — сказала она на английском, обращаясь к Вове, который, к счастью, находился в сознании. — Покажите, где рана?
Вова молча указал на бок.
— Лёгкое задето, да? — теперь Тина обращалась ко мне.
— Да, — кивнул я.
— Чем перевязали? У него пневмоторакс, может сознание потерять в любой момент, нужна изоляция…
— Презервативами, — ответил я.
— Отлично, — одобрительно кивнула Тина. — Тогда езжайте за мной, до больницы минут двадцать, должны успеть.
Для молодой девушки она вела себя на удивление хладнокровно, и это не могло не вызывать симпатию.
Поколебавшись, я решил отложить план с китайским телефоном. Пятнадцать минут — это совсем не долго. Вероятно, быстрее, чем пришла бы экстренная помощь.
Я сел за руль. И только тут обнаружил, что ключа нет в замке зажигания. Кто из боевиков его мог забрать? Я не заметил этого в момент нападения, а обыскивать все трупы — непозволительная трата времени.
— Эй! — окликнул я девушку, которая направлялась к «Гольфу». — Они забрали ключи…
— Быстрее, перегружайте ко мне, — ответила она.
Мы пересадили Вову, потом я быстро перекинул сумки в её багажник.
— Там деньги и дорогие вещи, — пояснил я в ответ на её недоумённый взгляд. — Как иначе с врачами рассчитаться?
После этих слов она одобрительно кивнула.
Оружие пришлось оставить на месте. Но предварительно мне удалось незаметно стереть отпечатки.
Доехали действительно очень быстро. Тина гнала, с заносом вписываясь в повороты. Всю дорогу она молчала, закусив от напряжения нижнюю губу.
Наконец, мы въехали то ли в небольшой городок, то ли в посёлок и завернули во двор возле ничем неприметного двухэтажного домика с красной черепичной крышей. Место это никак не походило на привычную больницу, и я уже начал клясть себя последними словами за задержку, когда во двор вышел полный мужчина средних лет в зелёном медицинском халате.
Тина вышла из машины, бросив нам: «Дайте мне пару минут». Она подошла к мужчине и начала что-то быстро ему говорить. Тот бросал в нашу сторону скептические взгляды, но, в конце концов, кивнул и сделал приглашающий жест рукой.
Мы вышли из салона. Я посмотрел назад. Вова сидел, откинувшись на спинку, закрыв глаза. Я окликнул его — он не отреагировал. Тогда трясущимися руками я пощупал его пульс на шее. Сердце билось неровно, но билось!
— Быстрее, — сказала Тина. — Помогите донести его!
Стараясь действовать осторожно, мы вытащили Вову из салона, и потащили вслед за Тиной, прямо в двухэтажный домик.
Внутри, за простыми деревянными дверями, был тамбур-предбанник с вешалками и контейнером с бахилами. Тут уже пахло медикаментами.
Из предбанника мы нырнули в узкий коридор, освещённый люминесцентными лампами, потом, следуя указаниям Тины — в дальнюю дверь налево.
Здесь оказалась полноценная операционная, с бестеневой лампой, кардиомонитором и ещё каким-то оборудованием, которое выглядело довольно внушительно. Куда внушительнее, чем можно было предположить, глядя на домик снаружи.
Мы положили Вову на стол. В помещении откуда-то вдруг появились две женщины в медицинских халатах и масках.
— Всё, нам нужно выйти, — сказала Тина, указывая на дверь.
Почему-то только в этот момент я вспомнил многочисленные рассказы про чёрных трансплантологов, и мне стало не по себе. Но отступать было поздно.
Мы вышли в коридор. Там нас встретил тот же мужик, что был снаружи. Он что-то говорил Валентине на албанском.
— После осмотра он выйдет, скажет, что можно сделать, — перевела Валентина.
— Ясно, спасибо, — кивнул я.
— Фалиминдерит, — добавил Саня. И когда только успел нахвататься албанского?..
— Можно подождать в гостиной, — предложила Тина, указывая дальше по коридору.
«Гостиной» оказалась небольшая кухонька с микроволновкой, кулером, квадратным столиком на шестерых и белыми стульями.
Мы заняли места за столиком.
— Воды? — предложила Тина, указывая на кулер. — Угощайтесь.
Только теперь я почувствовал, что сильно хочу пить. На кулере была стопка пластиковых стаканчиков. Мы с Саней взяли пару и по очереди напились.
— Дальше по коридору уборная, — продолжала Тина. — Там душа нет, но можно как-то себя в порядок привести.
— Фалиминдерит, — повторил я.
Тина улыбнулась в ответ и кивнула.
В уборной я взглянул на себя в зеркало. Плохо, что у меня волосы светлые — кровь очень видно. Да и сама физиономия как у древнего язычника после жертвоприношения… Саня выглядел куда лучше. У него хотя бы футболка была на месте, и не слишком испачканная.
Вернувшись, я обнаружил на одном из стульев зелёную рубашку с каким-то символом в ромбе и надписями на албанском.
— Вот, померяйте, это моего брата. Кажется, вам должно подойти, — сказала Тина, обращаясь ко мне.
Рубашка оказалась чуть маловата, но выбирать не приходилось. Не сидеть же и дальше полуголым…
— Фалиминдерит, — ещё раз сказал я.
— У вас интересное произношение, — ответила Тина, добавив: — если хотите, потом можем над ним поработать. Когда будет время. А сейчас, пока папа работает, расскажите подробнее, что там, на горе, произошло?
Я рассказал о случившемся, во всех деталях. Утаивать их не имело никакого смысла. Тина слушала внимательно, не перебивая — лишь иногда делала круглые глаза.
— Получается, ваш проводник, Беким, остался там? — спросила она.
— К сожалению, да, — ответил я.
— Он… погиб? Вы в этом точно уверены?
— К сожалению, уверен, — вмешался Саня. — Ему в сердце попали.
— Я скажу братьям, они заберут его. Постараемся найти родственников в Митровице.
— А бандиты? Наверно, полиция заинтересуется происшествием, или как? — спросил Саня.
Тина посмотрела на него с иронией.
— Полиция в наши края давно не заглядывает по таким делам. А ребятам из УЧК не до этого. Пусть с ними их родственники разбираются, — сказала она.
В этот момент в помещение вошёл доктор. Он был в маске; на халате и на руках в медицинских перчатках — кровь. Он, нахмурившись, что-то сказал на албанском.
Глава 10
По словам доктора Наима, мы успели буквально в последний момент. Ещё минут десять — и Вову было бы не спасти. Так что вариант с вызовом китайской помощи мог оказаться тупиковым. Нам просто повезло.
Сообщив, что пациент стабилен, доктор вернулся в операционную. Тина предложила кофе, и я не стал отказываться. Саня же предпочёл чай в пакетике.
