в том гадюшнике – черт возьми, я был весь синий от побоев! Тогда она настояла, чтобы меня перевели в школу сестер Томсон, в которой я был самым неуспешным учеником, ха-ха… Зато потом, через несколько лет, в Хэрроу, я здорово “поумнел” и даже стал… кажется, в 92-м году, чемпионом заведения по фехтованию… Да, я был строен, силен и ловок! М-да, давненько это все… Солнце, лужайка, милая миссис Элизабет, которую я иногда дразнил “тетка Килиманджаро”… Дурак, я тогда и выговорить все это толком еще не мог… Черт побери, надо бы выпить за здоровье моей милой, доброй нянюшки! Хотя, какое “здоровье” – за упокой, конечно… Господи, упокой ее святую душу! Какое сердце!.. Да что там все бормочет этот дурак Дадли?! Как же вы мне все надоели, безмозглые бездари и тупицы… Мне семьдесят, а все держится только на моих плечах! Что вы все без меня?! Ничто! Плюнуть бы на все да к камину под плед… Не могу. Как же я страну оставлю в такое время? На кого?! Нет, мы еще покурим, мы еще хлебнем шотландского с дымком… Боже, храни меня, короля и мою милую Британию… Британия превыше всего!..»
– Достаточно, Дадли, – я понял вас… – Черчилль шумно выдохнул и, сосредоточенно посапывая, принялся колдовать над новой сигарой. – А теперь я хочу услышать соображения нашей разведки… Что, кроме пустой болтовни, мы можем сделать?
– Сэр, не все так плохо и безнадежно, – несколько загадочно начал разведчик. – У нас есть реальный шанс заполучить в свои руки и субмарину, и груз…
14
Штурмбаннфюрер Кремер раздраженно захлопнул уже порядком осточертевшую книгу о похождениях «славных викингов», бросил томик на маленький столик рядом с койкой, покосился на соседний пустой «матросский гамак» – Хейтц в последнее время предпочитал околачиваться в капитанской рубке «Сен-Току», привычно забросил руки за голову и невидящим взглядом уставился в низкий потолок…
Валька Седых отчетливо помнил, как однажды в мрачноватом коридоре их детского дома для детей-сирот комсостава РККА его окликнула директриса, затем взяла сухими жесткими пальцами за подбородок, повернула Валькину голову вправо-влево и с усмешкой покачала головой: «Ну надо же, как похож…» Пальцы директрисы, неизменно облаченной в заношенную гимнастерку с чуть потускневшим орденом Красного Знамени, остро пахли табаком, и Валька так и не смог понять, на кого же он так «похож», пока не встретился в ее кабинете с немногословным седоватым мужчиной в подобной же гимнастерке с накладными карманами – разве что «рубаха-френч» незнакомца была поновее, да в петлицах рубиново поблескивали две «шпалы»…
– Та-ак… Валентин Седых, четырнадцатого года рождения… мать умерла при родах, отец… отец погиб в Туркестане в двадцать пятом, на границе, в стычке с прорвавшейся из-за кордона бандой басмачей… С двадцать пятого и по сей день – спец. детдом… Отличник… почти, комсомолец, характеризуется положительно… Ну что, Валентин Матвеевич, все верно? Я нигде не наврал? – Мужчина смотрел вполне доброжелательно, но была в его взгляде какая-то не очень приятная… цепкость. – Валентином-то в честь мамы отец назвал?
– Так… точно, товарищ…
– Можешь называть меня Петром Сергеевичем. Кем стать-то собираешься, боец? Небось летчиком? Я тут смотрю, с вышки прыгаешь, кроссы бегаешь! «Ворошиловский стрелок» опять же…
– Я на границу пойду служить.
– Как отец, значит… Понимаю, это ты молодец! Только ведь на границу ты можешь и не попасть – это уж куда военкомат, куда Родина пошлет… Да и с врагами нашими можно ведь не только на границе драться… Вот тут написано, что ты немецким владеешь – и не просто «гутен морген, Карл Иванович!», а отлично «шпрехаешь»! Так, нет?
– На «отлично», может быть, и не потяну, но говорю вроде бы прилично…
– Так ты у нас еще и скромный… – хмыкнул мужчина и подвел итог: – Значит так, Валентин Матвеевич! Я думаю, мы с тобой еще встретимся. Когда и где – тебе скажет ваша директриса. Да, товарищ Седых, а девушка-то у тебя есть?
– Ну… есть тут одна девчонка…
– Все-таки есть, значит… Это плохо…
– Что «плохо»? – слегка опешил Валька.
– Да нет, это я про свои дела – не обращай внимания. Ну что, товарищ Седых, до встречи?…
– Разрешите вопрос, Петр Сергеевич? – Валентин дождался разрешающего кивка седого и продолжил: – Тут директриса сказала… А на кого я похож-то?
– Сказала, говоришь? – военный едва заметно нахмурился и тут же обаятельно, как-то очень хорошо улыбнулся. – Да так, на мальчишку одного… Все – потом. Ну, беги, беги, боец…
Выходя из директорского кабинета, Валька невольно оглянулся и натолкнулся на внимательный и задумчивый, приценивающийся взгляд «Петра Сергеевича»…
В разведке случайных людей не бывает. Нельзя взять первого попавшегося человека с улицы и «сделать» из него квалифицированного «диверсанта или шпиона»… Во-первых, люди из спецслужб, как правило, точно знают, каким приблизительно требованиям должен соответствовать нужный им человек, поскольку для диверсионно-разведывательной работы необходимы одни качества, для аналитической – другие, для внедрения «во вражескую среду» – третьи, для «чего-то еще» – четвертые, пятые и шестые… Во-вторых, серьезные и немногословные ребята всегда точно знают, где можно найти подходящего кандидата. Для войскового спецназа, где жилистые парни шастают по тылам противника и собирают разведданные, режут «кого положено» или взрывают «важные объекты», можно подобрать спортивных мальчишек покрепче из нового призыва и за полгода-год подготовить из них более-менее приличных «головорезов». Командира подобной группы нетрудно отыскать среди выпускников соответствующего военного училища… С подготовкой «нашего человека для работы в самом логове врага» дело обстоит гораздо сложнее… Какими качествами, например, должен обладать разведчик, внедренный в святая святых гитлеровских спецслужб – в РСХА, Главное управление имперской безопасности? Приличное образование, ум, крепкие нервы, безукоризненное владение языком и соответствующая легенда без сучка и задоринки – само собой, это даже не обсуждается. Найти подходящего кандидата, отлично знающего язык, «поставить» ему «берлинское произношение», обучить тонкостям разведки и конспирации, сочинить правдоподобную легенду – все это вполне возможно. Нетрудно также объяснить, что «немцы не пьют водку стаканами, не разминают сигареты перед прикуриванием и даже считают иначе, чем русские: не загибают пальцы, начиная с мизинца, а отгибают, начиная с большого…» Все это
