буду.
— Ладно. Тебе виднее. Ты, типа, опытный, в дружине служил.
Кузьма не ответил. Зачерпнул ложкой желейную массу со дна и тоже съел. В желудке появилось насыщение, а в голове завертелся назойливый волчок мыслей. «Надо вознестись над постылым безмолвием мира, прозябающего в холоде, пыли и безнадёжной пустоте, над чередой умирающих дней, движущейся ко всеобщей погибели. Сойти с поезда, расправить крылья, взмыть над обречённым течением времени. Конец близко».
Мысль пришла извне, словно кто-то на ухо шепнул. Она залетела внутрь черепной коробки и прочно обосновалась в мозговых структурах.
После обеда было решено двигаться дальше и осмотреть город, куда попали. Но едва путники вышли из подъезда, как увидели мужчину в костюме, сидящего с газетой в руках на лавочке во дворе возле огромной воронки.
— Это ещё кто? — Вымпел удивлённо уставился на незнакомца.
— Сейчас узнаем. Только ты молчи. Я сам буду говорить. И пушку спрячь.
Кузьма осмотрелся вокруг. В окнах соседних зданий не заметил ничего подозрительного, и только в подворотней дома на противоположной стороне двора таилось что-то большое, грозное, железное, но что именно, он не мог разглядеть за столпотворением поломанных деревьев. Присутствовало ощущение экзистенциальной угрозы, вот только исходило оно вовсе не от мужчины в костюме, а от того, что пряталось в подворотне. Повесив на плечо карабин, Кузьма двинулся к странному типу.
Незнакомец при ближайшем рассмотрении оказался высоким и худым мужчиной неопределённого возраста. Он обладал опрятным лицом с длинным носом и сероватым оттенком кожи, а одет был в идеально выглаженный деловой костюм в мелкую полоску. Человек этот смотрелся чужеродно и неуместно на фоне общей разрухи, словно клоун на похоронах или гроб на свадьбе. Он создавал каверзный диссонанс, неразрешимый парадокс, безудержное противоречие на уровне подсознания. С ним было что-то не так.
— Добрый день, — поздоровался Кузьма. — Не подскажете, что это за город?
— Добрый, добрый, — незнакомец кинул ироничный взгляд на путников, а в голосе его чувствовалась нескрываемая насмешка. — Не знаете, где оказались? Заблудились, что ли, парни?
— Да, к сожалению, не знаем. Мы здесь случайно. Не знаю, как объяснить…
— Я понял, — тоном, не терпящим возражения, перебил мужчина. — Идите прямо по улице, по которой шли. Вам туда.
— Что там?
— Узнаете. Здесь вам нет смысла задерживаться. Туда идите, туда.
— Э, братан, может, объяснишь? Я ничего не понял, — влез в разговор Вымпел, хотя его и не просили. — Это чо за город-то?
Мужчина усмехнулся, оторвался от газеты и посмотрел на непонятливого парня так, что тот вздрогнул и отошёл на два шага.
— Да ладно-ладно, я так… Просто спросил, — промямлил Тоха.
Кузьма кинул мимолётный взгляд на газету и неожиданно для самого себя узнал знакомое название. Газета издавалась в редакции, где когда-то он работал, и была совсем новенькой, словно только из типографии. Возможно, это знак. Пожалуй, лучше было не надоедать загадочному незнакомцу, а просто последовать его совету.
— Спасибо, — проговорил Кузьма и в приказном тоне кинул спутнику. — Выпмпел, пошли.
— Это кто вообще, блядь, такой? — нервно зашептал Тоха, когда они с Кузьмой покинули двор. — Странный мужик.
— Здесь всё странное. Не заметил?
— Да всё я заметил! Только не понимаю ни хуя. Так куда мы пойдём?
— Прямо.
— Как этот мужик сказал? Ты ему веришь? Бля, откуда ему знать, куда нам нужно? Он ёбнутый какой-то.
— Давай просто пойдём прямо и посмотрим, что там, — раздражённо проговорил Кузьма. — И ты можешь хоть немного помолчать? Мне надо подумать. В тишине.
— Ладно-ладно, ты чего бычишь? Всё нормально же. Пошли прямо, — согласился Вымпел.
И они зашагали дальше по исковерканной, распаханной дороге, придавленной молчаливым снегом.
Глава 8
Путники шагали прямо, никуда не сворачивая, и спустя полчаса картина вокруг изменилась. Вместо привычных пятиэтажек теперь по обе сторону улицы громоздились разномастные дома в два-три-четыре этажа, налепленные в плотные кварталы, а посреди этого муравейника толстыми каменными столбами торчали высотки, и в небо вонзались шпили минаретов.
На крышах располагались террасы, а первые этажи занимали магазинчики и кафе, над которыми висели вывески с надписями на незнакомом языке. Горячий, растрескавшийся асфальт бугрился под ногами, на расчистившемся от туч небе висел пронзительный шар солнца. Снега не было, как и убийственного мороза, резко сменившегося южным зноем.
Но запустение царило и здесь. На улице люди не встречались, а магазины, кафе и прочие заведения были закрыты либо грязными рольставнями, либо стальными сдвижными решётками. Ветер гонял по дороге песок и мусор. Монотонная, пыльная желтизна затягивала окружающий мир душным маревом.
Кое-где уродливой каменной массой пучились руины, лениво растёкшиеся посреди дороги обломками стен и перекрытий. Они лишний раз напоминали путникам об опасности, что таил в себе город.
Кузьма сам не понял, когда сменился климат. Они с Вымпелом брели по заснеженной дороге среди сгоревших пятиэтажек, потом вдруг снег пропал, потеплело, и вот они — здесь, в этом странном месте, волочат ноги по злому пеклу.
Не понимал и Тоха. Он то и дело выражал словесно своё бестолковое удивление, сдабривая реплики порцией отчаянного мата. Приличных слов для описания происходящего ни у кого не находилось. Очевидно, это место представляло собой не настоящий город, а некое метафизическое пространство за гранью реальности, но тем труднее становилось определить в нём свою цель.
Кузьму начинал раздражать спутник, хотя и дня не прошло с момента их встречи. Тоха был неуместен, как бельмо на глазу, как прыщ на заднице. Парень попал в заброшенную воинскую часть совершенно случайно, сюда ему идти не полагалось. Это был не его путь.
«Но что с ним делать?» — задавался вопросом Кузьма. Бросить не получится. Убить? Такой вариант тоже не рассматривался. Нельзя застрелить человека лишь потому, что тот не нравится. Для этого необходима более веская причина, а Вымпел её, как назло, не давал, вёл себя смирно, если не считать бесконечной болтовни.
Здесь было полно улиц, но путники продолжали двигаться прямо, как велел незнакомец в деловом костюме. Тот наверняка знал, куда идти. Он не зря там появился.
Близился вечер, горячий жёлтый шар катился к горизонту, следовало подумать о ночлеге. Ноги гудели, мокрую от пота спину ломило под тяжеленным рюкзаком. Путники раза два останавливались, чтобы отдохнуть. Здесь им не грозила холодная смерть, зато можно было запросто получить тепловой удар, и они старались держаться в тени, разрастающейся с каждой минутой.
Присели на скамейку возле одноэтажного дома. На тротуаре валялся ржавый велосипед с погнутым колесом, неподалёку маленький автомобильчик на спущенных шинах испуганно прижался к обочине. На балконе дома напротив на бельевой верёвке флагом бесполезного прошлого колыхалась
