для травмированных спортсменов, – говорит Хейзел. – Что-то не такое интенсивное.
– Хейзел хочет когда-нибудь открыть собственную студию, – объясняю я Джейми. – Пространство, где люди со всеми типами фигуры будут чувствовать себя комфортно. Не только стройные.
Он вскидывает брови и смотрит на Хейзел с чем-то, похожим на уважение.
– Отличная идея. В мире должно быть больше людей типа тебя.
Она молча смотрит на него.
– Я думала, тебе положено быть козлом.
Джейми смотрит на меня, и в его глазах загорается огонек.
– Это ты ей так сказала?
– Эм, – моргаю я. – Нет? – Очень убедительно, Пиппа. Я морщусь, но уже улыбаюсь. – Ну, ты меня уволил.
Мы не отрываясь смотрим друг на друга, и все у меня внутри приятно, мягко переворачивается. Опять этот потрясающий изгиб в уголке его рта. Мне ужасно хочется протянуть руку и дотронуться до него. Хейзел весьма выразительно переводит взгляд с него на меня. Наши взгляды встречаются, и она смешно двигает бровями.
Она правда пытается не поддаться его очарованию, но его вдумчивые вопросы, искренний интерес к ее профессии и полное отсутствие эго не оставляют ей шансов.
А мне что, оставляют? Что это за новая версия Джейми? Это совсем не тот самоуверенный козел, которым я его представляла.
Джейми доедает сэндвич и откидывается на стуле.
– Ты даешь индивидуальные уроки?
Она озадаченно отвечает:
– Да.
Джейми коротко кивает.
– Мой тренер с тобой свяжется.
Потом, когда он уходит в уборную, я улыбаюсь Хейзел.
– Ты права. Все хоккеисты – зло.
Она закатывает глаза, но тоже улыбается.
– Неважно, – сестра с хитрым прищуром смотрит на меня. – Ты ему нравишься.
Я вспыхиваю, и грудь согревают волнующие, радостные чувства.
– Да он с трудом меня выносит.
Она закашливается.
– Ты серьезно?
– Хейзел, этот парень меня уволил. Он взял меня обратно только потому, что ему стало стыдно. А потом он увидел, как я плачу, и все стало еще хуже. – Я понижаю голос. – Ему меня жаль. По большому счету я просто гуляю с его собакой. Я ему не нравлюсь.
Она смотрит на меня все тем же умудренным жизнью взглядом.
– Ты ему нравишься.
Я злюсь, потому что из-за ее слов в моем животе поднимается стая бабочек.
На стойке жужжит ее телефон.
– Тут куча уведомлений, – бормочет она, хмурясь на экран. – Черт… – произносит она через минуту ошалевшим тоном, прокручивая комментарии.
Ее отметили на одной из фотографий с Джейми, которую сделала другая ученица. Она завирусилась в соцсетях, потому что Джейми почти никогда не фотографируется с фанатами. На телефоне всплывает имейл, и она его открывает.
– У меня все забито на следующей неделе, – произносит она в некотором шоке.
У меня отвисает челюсть.
– Это потрясающе!
Она качает головой, продолжая читать.
– И весь месяц. На мои субботние занятия по горячей йоге запись закрыта. Студия хочет добавить второе занятие в полдень.
Я свечусь от счастья. Она смотрит на меня со смешной изумленной улыбкой, и благодарность к Джейми стискивает мою грудь. Мне нравится видеть Хейзел такой счастливой и гордой.
Вернувшись, Джейми настаивает на том, чтобы оплатить наш ланч и напитки в знак благодарности Хейзел за занятие. Потом мы с ней прощаемся и возвращаемся в квартиру.
Тут меня осеняет, я оборачиваюсь и щурюсь на него.
– Ты знал, что твое появление на занятии у Хейзел поможет.
Он пожимает плечами, но уголок его рта приподнимается. Мое сердце екает в груди.
– А-а-а, – киваю я, улыбаясь. – Ладно. Теперь понятно.
– Что? – озадаченно спрашивает он.
А продолжаю ему улыбаться.
– Ты милый.
Он смотрит на меня так, будто я отрастила вторую голову.
Я киваю.
– Да. Так и есть. Ты заботишься о маме, ты взял бродячую собаку, которой был нужен дом, ты разрешил мне переехать. – Я показываю большим пальцем в том направлении, откуда мы пришли. – Ты купил нам обед. Ты милый.
Он прикладывает таблетку к домофону на первом этаже и открывает передо мной дверь, не глядя мне в глаза.
– Да ничего такого.
– Я сказала, что коллеги Хейзел – стервы, и ты пришел на помощь.
Пока мы ждем лифт, его взгляд останавливается на мне, и я вижу в нем тепло.
– Может, мне просто хотелось провести с тобой время.
Я хмыкаю.
– Ага. Конечно. У тебя, наверное, супермодели на быстром наборе, поэтому очень логично, что тебе захотелось провести время со мной.
Мы заходим в лифт. На его губах играет веселая усмешка.
– На быстром наборе?
– Да, так я и сказала. – Меня распирает от смеха. То, как он внимательно смотрит на меня, и то, что я, наверное, правда его веселю, вызывает у меня какой-то неудержимый восторг.
Наши взгляды встречаются, и сердце падает, но я предпочитаю списать это на движение лифта. Его глаза блестят, и я чувствую его свежий, будоражащий запах.
О боже!
Он не улыбается, но его лицо лучится теплом. В моей груди пляшут счастливые искорки, и мне хочется прижать к ней руки. Это новое ощущение.
– Я должна тебе за сегодня, – почти шепчу я, внезапно замечая, какой лифт маленький и как много пространства занимает Джейми.
Он с усилием глотает, не отрываясь от меня.
– Хочешь возместить?
У меня размыкаются губы, а по спине пробегает дрожь. Его глаза горят огнем, а я моргаю, как под гипнозом.
Это прозвучало очень двусмысленно. Мышцы у меня между ног мучительно сокращаются. О господи! Не могу же я завестись прямо в лифте. Я не из таких.
Уголок его рта приподнимается в ухмылке, и мое сердце бьется быстрее.
Я именно из таких. Слишком поздно. Это происходит. Мы здесь. Мне хочется трахнуть моего босса-хоккеиста прямо в лифте.
Мне правда нельзя этого делать. Джейми противопоказан мне по всем параметрам. Он слишком сексуальный, слишком милый, и от него слишком хорошо пахнет. Если я позволю своему увлечению вырасти в нечто большее, это закончится разбитым сердцем.
– Ладно, – говорю я, выдержав его наэлектризованный взгляд.
– Спой для меня.
Я замираю. Мое горячее возбуждение мгновенно гасится ледяной глыбой испуга.
– Что угодно, – говорит он, и у меня мурашки от его низкого голоса. Дверь лифта открывается. – Какую-нибудь любимую песню, все равно.
Я уже готовлюсь сказать ему, что не могу, но он резко опускает голову, так что наши глаза оказываются на одном уровне. Он придерживает открытую дверь.
– Нет, можешь, – говорит он твердым, не терпящим возражений тоном. У него снова кривится уголок рта, и я задумываюсь: может, если я сяду перед ним и исполню песню, то смогу выудить у него полноценную высоковольтную улыбку?
Соблазнительно.
Я продолжаю стоять в той же застывшей позе, но его рука
