ногами Хозяина песка вынырнул Нэрн. Он встал на дно передо мной и сказал:
– Поплывем в Мангерсту. Я пойду с тобой.
– Как он умер? – спросил я.
– После того как ты упал с обрыва, я подобрал тебя и оттащил в сторону. Рыбаки похватали ружья и спустили лодки: они хотели найти твое тело. Когда они отплыли от берега, Маршалл встал во весь рост. За несколько секунд его голова и грудь превратились в решето. Мне пришлось оставить тебя и плыть за ним. Рыбаки пытались баграми нашарить тело на дне, но я успел раньше.
– А мой внук, Шон?
Нэрн покачал головой:
– Не знаю, я его не видел.
– А Аннабель?
– Тоже.
Он протянул мне руку.
– Вставай, поплыли. Ты был без сознания почти сутки. Твой внук вряд ли жив, но мы должны проверить.
Эта новость потрясла меня до глубины души. Мой внук, двенадцатилетний мальчик с отросшими акульими зубами, остался на берегу на целый день, среди разъяренных мангерстцев. Не обращая внимания на боль в плечах, я устремился в сторону берега. Нэрн последовал за мной.
Я вынырнул у кораллового рифа, где, со слов Нэрна, сбылась мечта бедняги Маршалла и он нашел свою смерть. Я все еще чувствовал запах его крови, каким бы невозможным это ни казалось. На берегу было темно и тихо, людьми не пахло, только слабо тянуло запахом паленой щетины. Я слышал этот запах в Эдинбурге, когда был около свинофермы во время массового забоя. Мясники вывесили туши на крюки и обжигали шкуру смоляными факелами перед разделкой. Запах горящих волос потом весь день преследовал меня.
Рядом со мной беззвучно вынырнул Нэрн. Он втянул ноздрями воздух и хмуро посмотрел на меня.
– Начнем с дома твоего зятя, – сказал он. – Лезем по скале.
Мы вскарабкались наверх. Дом Броди, как и все дома, которые я отсюда видел, стоял темным и холодным. Запах паленой шкуры усилился, он тревожил. Им пах ветер, дувший из-за угла. Оттуда же доносился тихий и невнятный гул голосов. Я замешкался. Дурное предчувствие забралось ледяными пальцами за шиворот.
Нэрн отодвинул меня в сторону и скользнул за угол. Почти сразу я услышал его скрипучий голос.
– Иди сюда, МакАртур, – громко, не прячась, сказал он. – У меня паршивые новости.
На негнущихся ногах я вышел на задний двор. Нэрн на корточках сидел перед одним из столбов, на которых Рой развешивал свои снасти. За его спиной тускло светились щели в заколоченном досками пабе Аннабель. Тошнотворный запах струился из странного мешка, подвешенного к столбу.
– Можешь не прятаться. Наши земляки так перепугались, что сидят сейчас в пабе, задраив переборки. Никто из них на двор и носа не высунет. – Он мрачно ткнул пальцем в мешок. – Кажется, твой внук. Придется нам попотеть сегодня, без нового охотника возвращаться нельзя, а заколоченный дом с толпой вооруженных и испуганных мужчин вдвоем нам не взять.
Не веря, но зная, что самое непоправимое уже случилось, я бросился к мешку. Я разрывал путы, зная, что никакого смысла в этом нет: мертвое лицо Шона, моего любимого внука, виднелось сквозь ячейки сети. Его рот с рядами мелких, едва сформировавшихся клыков, так и застыл, разинутый в крике, детское лицо искажено нечеловеческой мукой.
Я уложил мальчика на землю, сухое тело маленького старика: скелет, обтянутый сморщенной кожей. Не знаю, какого чуда и от кого я ждал. Наверное, просто не мог в тот момент ни о чем думать. Чудовищная боль потери затопила мой разум. В отчаянии я прокусил его кожу. Рот наполнился пылью и вкусом вяленого мяса. Я в ужасе отшатнулся и растерянно посмотрел на Нэрна.
– Как они могли сделать это с ребенком? – спросил я.
– Страх, – ответил Нэрн. – Идем, МакАртур. Хозяину надо привести нового охотника. Порыщем по побережью, тут ловить некого.
Он взял меня за плечо и легко поднял с колен. Старик на грани физической немочи, став охотником, напитался удивительной силой. Он был быстрее и выносливее любого из нас. Я сбросил его руку и развернулся к дому Аннабель. Убийцы моего внука сидели там. Они сжимали в потных ладонях ружья и гарпуны и тряслись от страха. Мои земляки, мангерстцы…
Косой Нил… Когда его жена, уже на сносях, слегла с сильным жаром, мы с покойным Ганном вышли в море и привезли с линкора «Энсон» судового врача. Было очень трудно убедить высокомерного сассенаха отправиться на берег пользовать какую-то деревенщину, но жена Нила жива и его сын родился здоровым.
Молодой Хэмиш, сын старого пропойцы, славный парень в драных штанах, которому я ссудил деньги на лодку и снасти, хоть сам был сильно стеснен в средствах.
Старик Маклейн, которого я не раз гонял с заднего двора, когда они с Лорной хлестали мой виски. К отраве Аннабель я так и не пристрастился. Лесли, дочь Маклейна, которая частенько пряталась в нашем доме от упившегося до чертей отца. Три года назад она вышла замуж за хорошего парня из Сторновея и живет теперь там, держит лавку и выглядит счастливой. На ее свадьбе мы гуляли всей Мангерстой. Маклейн, как обычно, напился и полез драться к свату, в полтора раза моложе и вдвое крепче. Мы с Йеном тогда едва спасли старого дурака от крепких кулаков разъяренного сторновейца.
Старина Йен, мой лучший друг. Когда внезапный шквал опрокинул мою лодку, он брал меня на лов на своей и делился рыбой до тех пор, пока я не накопил на новую. Куда-то он запропал, но за прошедшие годы должен был вернуться.
Старые добрые земляки… Трусливые твари, убившие моего мальчика.
Тихо зарычав, я бросился к пабу. Меня не пугали их ружья. Моя ненависть, замешенная на обиде, была крепче и острее пули. Я летел быстрее гарпуна. Ярость в кулаках легко пробила бы каменную стену. Я пробежал несколько метров и упал, сбитый с ног. Нэрн рухнул на мою спину и вжал в землю. Я беспомощно рвал руками траву, смешанную с грязью, но сдвинуться с места не мог.
– Мы вернемся, МакАртур, – прошипел он мне в ухо, – следующей ночью вернемся, клянусь, а когда уйдем, Мангерста будет пустой и тихой.
Ярость вышла из меня, как воздух из кузнечных мехов. Я уткнулся лбом в землю и зарыдал. Нэрн отпустил меня. Слезы гасят силу, это знали мы оба.
С трудом передвигая ноги, с дрожащими коленями, я побрел назад. Посреди рыбацких сетей лежала высохшая мумия, полый остов мухи, съеденной пауком, в обрывках паутины. Куда улетела его душа? Неужели Господь отвергнет Шона только за то, что у мальчика выросли острые зубы? За то, что между его пальцами появилась кожаная перепонка?
Я поднял внука на руки, чешуйки иссушенной кожи облетали под моими пальцами. Шатаясь, я побрел к краю обрыва, даже не обернувшись на
