по фигуре младшего брата и резюмировал: — Выгораешь. Эта любовь не доведет тебя до добра.
— Не начинай, — попросил Пятый, испытывая жуткое раздражение — достали своим сочувствием. — Я к тебе по делу, а не душу обнажать.
— Дело — это хорошо, — согласился Харт, убирая в сторону бумаги, — дело — это завсегда полезно. Слушаю.
Арвэл занял посетительское кресло, мысленно посетовав на его чрезмерную жесткость. Не любил брат просителей, однозначно не любил, ну а для приглашенных лиц беседы проходили в других апартаментах, глубоко в подвалах дворца. Говорили, что одна лишь дорога туда развязывает подозреваемым языки, так что Пятый полагал, слухи о пытках сильно преувеличены, иначе зачем столь устрашающие декорации? Но уточнять у старшего брата о методах допроса ни за что не стал бы, а то предложит, в качестве практики, испытать все на себе. Опять же, какой допрос огнем, когда у Третьего в распоряжении лучшие менталисты королевства.
Врут, — решил Арвэл, стараясь устроиться удобнее.
— Мне нужна пара безмолвных, — озвучил он прямо цель своего прихода.
— Лучших, я полагаю? — насмешливо изогнул бровь Харт.
— Не обязательно, — покачал головой Арвэл, — главное, чтобы они умели и любили готовить.
Кажется, ему удалось удивить вечно невозмутимого Харта, потому как глаза у старшего брата округлились, а лицо вытянулось.
— Поясни… — начал было он, но тут же махнул рукой, перебивая сам себя: — Хочешь отправить их в империю? После нашего отказа это будет выглядеть подозрительным, более того — унизительно-смешным. Так что нет.
— Хочу, чтобы они присмотрели за Цветтарой, — честно признался Пятый, не желая обманывать брата, точнее не видя в этом смысла — все равно докопается до правды. — Мы не отдадим их насовсем, а всего лишь включим в состав культурного посольства. Сопроводим принцессу с почестями — императору понравится. Да и шакринарцы не откажутся принять посольство, если мы пообещаем удивить их кулинарными изысками. Пора нам углублять сотрудничество, а то похожи на детей, чьи предки не поделили игрушки, а мы до сих пор дуемся друг на друга.
— Скажешь тоже, — хмыкнул Харт, — игрушки. За те «игрушки» столько народу полегло… Но ты прав. Глупо помнить о столь давней вражде. Да и стихии настроены благожелательно. Кажется, кто-то хочет, чтобы в вечно мокром дворце императора ярче горел огонь.
— Что? — подался вперед Арвэл, неверяще глядя на брата.
Тот усмехнулся — реакция младшего была предсказуемой. И ведь знает, что нет ему дороги к императорскому трону, а все равно хватается за любую искру, чтобы разжечь костер.
— Нам, конечно, не следует вмешиваться в дела стихий, — Харт вспомнил рассказ Шестого о его испытании на ритуале совершеннолетия… Кто бы мог подумать⁈ Н-да… — Да и остальным стихиям мы менее интересны, чем огню, но в любой момент это может измениться. И, мне кажется, не последнюю роль в этом сыграет дочь Четвертого.
— Разве у нее уже проснулась стихия? — изумился Арвэл, тут же испугавшись: — А если это окажется вода? Подобного никогда не случалось в королевской семье…
Харт взглянул иронично, и Арвэл смутился.
— Выгоним? — предложил он, и брат жгуче покраснел. — А если серьезно… чего там только не проснулось. Знаешь, чем больше я смотрю на все, тем больше с ностальгией вспоминаю время, когда у нас появилась ассара… Подумаешь, Асмас перерыли в ее поисках, чуть не похоронили, в драку с калкалосами полезли, женщин в академию допустили, лишь бы ее занять… А вот, что нам ее отпрыски принесут… — и Харт не удержался от тяжелого вздоха. — Почти уверен, стихии поделили детей. Мои парни уже составили текст обращения к нации… Жыргхва! — он стукнул кулаком по столу. — Как будто мы должны извиняться за то, что в нашем семействе родилась водница! Если бы не двойня, Четвертого заподозрили бы в огненном бессилии. А так… спишем на уникальность ассары и возблагодарим Девятиликого за то, что дети в принципе выжили, а уж какая там стихия им в этом помогла…
— Не все этому обрадуются, — указал на очевидное Пятый, — нас заклеймят, как предателей огня.
— Готов озвучить это ассаре? — холодно поинтересовался Харт. — Сказать, что ее ребенок недостоин быть членом королевской семьи?
Арвэл медленно покачал головой, пробормотав уверенно:
— Она убьет любого за дочь.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — Харт взглянул почти весело. — Но тюрьму мы расширим, да и рудник новый откроем, чтобы было куда пополнение отправлять.
— Ты сказал, там есть что-то еще, — Арвэл поспешил увести мысли брата от рудника, уж больно лицо у него стало… предвкушающим.
Харт встал, снял защиту с хранилища, вмонтированного в стену, достал кристалл, активировал запись и кабинет наполнил хорошо поставленный мужской голос: «Доклад номер сто тридцать два. Ее высочество сегодня поздоровалась и пожелала прохладного утра. Вежливая девочка. Пришлось поздороваться в ответ».
Третий выключил запись, вернул на место, активировал защиту.
— И что тут такого? — непонимающе удивился Арвэл. — Ребенок поздоровался. Ерунда какая.
Харт взглянул на него со скепсисом.
— С тенями? В полном защитном контуре?
— А-а-а-а, — только и смог протянуть Арвэл. Он слышал о том, что Шестой разработал сложную методику и мог видеть сквозь щиты безмолвных, но то был результат длительных тренировок, а тут… маленькая девочка…
— Еще и красноглазы эти, — досадливо поморщился Харт, и Арвэл похолодел. В умах асмасцев красноглазы были тесно связаны с менталистами. Так что зверь в руках гарантировал, что вас не попробуют обмануть в лавке, а окружающие будут предельно вежливы и аккуратны. — Таскается к ним, — проворчал неодобрительно Третий. Арвэл посмотрел потрясенно
— Она? — испуганно выдохнул.
Скепсис во взгляде брата сменился раздражением.
— Да, кто же его знает, — дернул плечами Харт. — Кайлеса спрашивать бесполезно. Только щурится и улыбается, гад. Даже рудниками больше не напугать, не верит. А я предупреждал, что мы даем ему слишком много свободы. Кто-нибудь
