Ирвина прямо из…
— Стоп! — выпалил Эббот. — Вы играете нечестно!
Кобольды быстро переглянулись.
— Это почему ещё? — спросил веснушчатый.
— Потому что я связан и не могу развернуться, чтобы увидеть кобольда у себя за спиной! — крикнул Эббот.
Веснушчатый нахмурился:
— Ты считаешь, что он у тебя за спиной?
— Да! Он в стенной нише над моей головой! Пусть покажется! А тролль подтвердит, если это так! Ты ведь подтвердишь, дружище?
Глаза кобольдов устремились на верзилу.
— ПОКАЖИСЬ! — рявкнул тролль и со всей силы шмякнул кулаком по подлокотнику. Карлики тут же испуганно соскочили с его колен.
Через мгновение над головой пленника, в небольшой выемке в стене, и вправду появился злобный, скалящийся карлик. Вся детская невинность исчезла с его перекошенного красного лица.
— Будь ты проклят, гвардейская ищейка! — процедил он сквозь рыжие зубы. — У тебя что, глаза на затылке?
— Статуэтку! — не обращая внимания на оскорбления, потребовал Ирвин. — Быстро! А остальные пусть развяжут меня! Иначе…
— В ПЕЧЬ ЕГО! — взвизгнул веснушчатый.
Кобольды подскочили к гвардейцу, подхватили и что есть сил понеслись по туннелям, сверкая красными башмачками.
— ТРОЛЛЬ! — завопил Ирвин, чувствуя, что дела принимают совсем плохой оборот.
Один из карликов бежал позади остальных и при помощи рычагов закрывал проходы каменными плитами. Это, впрочем, не сильно помогало, потому что вскочивший с трона верзила в ярости крушил всё, что попадалось ему на пути.
Кобольды несли Ирвина странными узкими коридорами, петляющими влево и вправо. Со всех сторон светили факелы, и их пламя протягивало к Ирвину свои загребущие руки. Гвардеец трепыхался, пытаясь уклониться от жарких объятий. Сзади слышался топот ног. Удар! Очередная плита рассыпалась на куски, но вместо неё вырастала новая. Какой-то бедолага решил невовремя показаться из своей каменной берлоги и был тут же сметён троллем, словно пушинка. Кобольды взвизгнули от ужаса, чувствуя неумолимое приближение смерти, но гвардейца всё же не бросили и вбежали вместе с ним в просторную, жарко натопленную залу. Здесь было светло, чисто и весьма и весьма людно. Вернее, здесь было великое множество краснолицых кобольдов и кобольдесс. Они беззаботно кружили в танце вокруг большого домашнего очага под руку с огненными языками — зваными гостями из царства Пироса. Бальную залу украшали массивные чугунные люстры с дюжинами зажженных свечек, на каменных стенах также горели свечи. Всё в этом месте представляло для Ирвина страшнейшую опасность.
— Дорогу! Дорогу! — кричал веснушчатый, расталкивая танцующие пары. — Этот кусок мяса должен быть принесён в жертву Пиросу!
Снаружи тролль колотил в тяжелую дверь залы, но никак не мог её выломать. Танцы прекратились. Все кобольды в зале уставились на гвардейца, и у каждого, без исключения, на красном лице в отблесках пламени отражалось одно и то же желание — желание разорвать человеческую плоть на части.
— Этот кусок мяса должен быть принесён в жертву Пиросу! — повторил веснушчатый. — Смотрите! — Он повёл рукой в сторону беснующегося пламени в очаге, которое жаждало обглодать гвардейца до последней косточки. — Я видел, как дрожит огонь факелов! Эта падаль посмела думать, что она может безнаказанно нанести оскорбление Богу!
Огненные языки захохотали. Однако кобольды, в глазах которых читался животный голод, не спешили к ним присоединиться.
— Человеческое мясо принадлежит нам! — заявила толстая рыжебородая кобольдесса. — А ты кормишь им троллей и раздаёшь Божествам!
По зале пронёсся одобрительный гул голосов.
— Эта жертва даст нам куда больше, чем насыщение твоего бездонного брюха! — нелюбезно ответил на это веснушчатый. — Не лезь не в своё дело, тупая женщина!
— Как ты меня назвал?! — вспылила рыжебородая и подошла вплотную к веснушчатому. — Женщина?! Ты назвал меня, как зовут этих… слабых и зависимых от таких же, как он?! — Карлица ткнула пальцем в Ирвина.
— Да! — рявкнул кобольд, сверкнув глазами. — Все слышали? — обратился он к залу. — Я назвал её женщиной! И если ещё раз, женщина, ты посмеешь…
Кобольдесса взвыла, набросилась на веснушчатого и воткнула ему в шею острый кинжал. Кровь хлынула из раны прямо на кобольдов, держащих Ирвина. Те сразу бросили гвардейца, достали свои кинжалы и кинулись на кобольдессу и ее подоспевших сторонников. Огненные языки рванулись к Эбботу, чтобы предать его большому огню, но остальные кобольды также похватались за ножи и кинжалы, и бальная зала в мгновение ока превратилась в театр войны.
Ирвин извивался на полу, пытаясь хоть что-нибудь сделать, пока вокруг лилась кровь и бились в конвульсиях охваченные пламенем карлики. В этот момент, выломав двери, внутрь наконец ворвался тролль, и дюжина кобольдов обступила его, но верзила работал кулаками как никогда, отшвыривая карликов в стены. Беснующееся пламя очага извивалось и порождало новых огненных языков, идущих в бой с кобольдами, а в эти мгновения в залу продолжали забегать очередные злобные карлики, вооружённые клинками и топорами. Ирвин почувствовал, как его кто-то грубо переворачивает на спину и садится сверху.
— Слезь с меня! Слезь с меня… ЖЕНЩИНА! — заорал гвардеец.
— Я тебе НЕ ЖЕНЩИНА, тварь! — кричала кобольдесса, размахивая окровавленным кинжалом и возя рыжей бородой по щекам Ирвина. — Посмотри! Посмотри на неё! У человеческой женщины НЕ МОЖЕТ быть такой бороды! Даже у тебя её НЕТ! Ну и кто из нас…
Каменный кулак пронёсся над головой Ирвина, и бородатая не-женщина с чисто женским визгом улетела в большой огонь, попутно прихватив с собой двоих рыжебородых. После этого тролль подобрал здоровенный кусок дверной плиты и швырнул его в люстру над головами сцепившихся друг с другом кобольдов. Чугунная люстра сорвалась с ржавой цепи, полетела вниз и с грохотом проломила головы оставшимся карликам. Раскидав четырёх огненных языков и убедившись, что все кобольды мертвы, тролль разорвал тугие верёвки и поставил Эббота на ноги.
— Что ж так поздно, дружище? — спросил Эббот, разминая руки. — Всё могло закончиться ещё в той пещере.
— Ты прав, гвардеец! Но мне просто было… любопытно, — улыбнулся тролль.
— Что любопытно?
— Найдёшь ты кобольда или нет.
— Хах! — ухмыльнулся Ирвин. — Ну ты чего, это же гвардейская школа магии, а не какая-нибудь жалкая подачка Богов!
Тут к Эбботу подскочили два языка, но он был готов. Лёгким взмахом руки Ирвин отправил их обратно в огонь, а затем собрал магию в кулак и решительно запечатал очаг.
— Вот так! — удовлетворённо произнёс он. — Знаешь, тролль, а ведь на мгновение я и вправду подумал, что ты решил перейти на их сторону.
Верзила шмыгнул носом.
— Я дал Слово Камня! — напомнил он. — А Камень…
— …слов на ветер не бросает, — закончил Ирвин. — Да… Я помню. Слушай, а чего мы всё "тролль", "тролль"? У тебя же есть имя?
Зеленокаменный детина чуть заметно улыбнулся:
— Зови меня Томас.
— Томас? — вскинул брови гвардеец. —
