даже на этом этапе были видны обнадеживающие результаты. Пока, опять же, Россия по этому показателю все еще оставалась чуть ли не худшей страной в Европе, но по сравнению с точкой отсчета в начале века были видны кардинальные сдвиги. Если в 1800 году до пятнадцатилетнего возраста доживало в среднем 30-35% детей, то к 1840 году этот процент вырос до 40-45% а в больших городах, там, где было все в порядке с акушерской помощью и другими благами цивилизации, он уверенно подбирался к 60%.
Продажа мыла по фиксированным, установленным государством ценам – чисто по себестоимости, - появление резиновых сосок, детских смесей из сухого молока, пропаганда правильного ухода за ребенком, подкрепленная обширными научными исследованиями, медицинская помощь опять же – все это работало в плюс, позволяя сохранить больше детских жизней. Как обычно вниз нас тянули национальные окраины, но тут уж ничего не поделаешь: врачей не хватало и для русских губерний, сосредотачиваться на инородческих в такой ситуации было бы просто глупо.
Результат наконец показала обширная программа по вакцинации от оспы. Благодаря ей – и как показала перепись – процент привитых подданных империи уже перевалил за половину, а в центральных губерниях достиг уровня 70%. Это вылилось в то, что за последние годы в центральной России не было зафиксировано ни одной масштабной вспышки черной оспы! Отдельные эксцессы, обычно связанные с торговцами, работающими с Персией, Индией и Средней Азией тут не в счет, поскольку уже явно сформированный коллективный иммунитет просто не позволял заразе распространяться хоть сколько-нибудь широко.
С другими болезнями ситуация была, к сожалению, далеко не столь радостной. Вызванная крестьянскими реформами волна миграций привела к росту заболеваемости туберкулезом, сифилисом и еще десятком других болезней, лекарство от которых еще предстояло найти. Впрочем, и здесь мои врачи не сидели сложа руки, а работали из всех сил, можно было надеяться на то, что медицина в этом варианте истории будет развиваться куда быстрее, чем в эталонном.
Перепись кроме собственно статистических данных, ради которых она и была затеяна показала всю слабость и несовершенство административного учета населения в империи. Регистрациями рождений, барков, смертей и прочих изменений гражданского состояния в России - как, впрочем, и во многих других странах, тут мы совсем не были одиноки - занимались церковные приходы. Православные, католические, лютеранские, иудейские и мусульманские. То, что статистика там ведется из рук вон плохо - это не было большим секретом. Приходские книги нередко терялись, сгорали в пожарах, переписывались и порой "заполнялись по памяти", это все было понятно. Но реальный масштаб проблемы стал ясен только тогда, когда эту здоровенную кучу дерьма всерьёз пошевелили переписчики из земств и МВД. Десятки тысяч мертвых душ, еще больше людей которые буквально появились из воздуха, порой реальное положение дел расходилось с "бумажным" буквально в разы.
При этом священники совсем не торопились нам помогать. Церковь у нас от государства отделилась, к государственной власти теперь они имели очень опосредованное отношение, поэтому нередко переписчикам приходилось изымать книги буквально с привлечением полиции. В особых случаях, когда злонамеренность подтасовки бумаг была очевидна, священников - особенно часто это касалось раввинов-иудеев - пришлось просто отдавать под суд. Ну а как иначе поступать с людьми которые без всякого стеснения занимаются подделкой документов в том числе и для всяких душегубов и беглых каторжников?
Ну и ко всему прочему уже после окончания переписи оказалось, что собрать данные - это только полдела, вторая половина - это данные обработать и уже представить в виде цельной картины. Если в центральных губерниях с этим было еще более-менее - скорее менее, чем более, но все же - то на окраинах сводить данные в итоговые отчеты и таблицы оказалось просто некому. Забегая наперед, полное подведение итогов переписи с учетом данных с Кавказа, Сибири и Русской Америки затянулось на добрых два года, что для человека 21 века кажется совершенно ненормальным, а тут стало возможным натурально благодаря трудовому подвигу всех причастных. За что, кстати, они были впоследствии награждены специально отчеканенной - 60 тысяч штук, на секундочку - памятной медалью.
Именно после этой переписи было принято принципиальное решение - реализация которого правда изрядно затянулась, но что поделаешь, такие времена - об изъятии функций учета населения у церковных организаций и передачи их в ведение МВД.
Возвращаясь же к самой переписи, то в целом данные были получены очень и очень интересные, настолько, что было решено проводить подобную перепись раз в десять лет. Просто для облегчения управления государством. При этом опросные бланки каждой из переписей не уничтожались, а аккуратно сдавались в архив, что в будущем уже с наступлением цифрового века должно было облегчить каждому желающему поиск родственников и составление генеалогического древа. Если они доживут конечно, - эти бланки, в смысле - до наступления эры цивилизации: огонь, влага, крысы, просто человеческая безалаберность, Тут уверенным быть сложно.
С практической же точки зрения здесь и сейчас перепись стала основой для проведения налоговой реформы, в прямом смысле потрясшей основы имперского мироздания.
С 1 сентября 1840 года в империи упразднялся подушный сбор, а вместо него вводился налог на землю. Для человека несведущего в налоговой системе Российской империи образца 19 века такое изменение может показаться незначительным. Ну убрали один налог, ввели другой вместо него, какая разница? А разница меж тем была огромная. Просто громадная.
Подушное – было самым нелюбимым налогом среди наиболее бедных слоев населения страны. Особенно шизофренически оно смотрелось во времена существования крепостной зависимости, когда крестьянин сам принадлежавший помещику, отрабатывавший по пять дней на барщине и с трудом успевавший вырастить для себя необходимый минимум, просто чтоб не сдохнуть от голода, был вынужден еще и налог платить в казну. Откуда, спрашивается, у него деньги-то живые могли взяться? Но это, естественно, никого особо не волновало.
При этом само подушное было не слишком велико – 1-2 рубля на мужскую душу населения в зависимости от губернии – но крайне проблематично в администрировании. Платили его «податные сословия»: крестьяне и мещане, а дворянство, духовенство и казачество были от него освобождены. Крестьяне же были многочисленны и размазаны тонким слоем по всей необъятной, что создавало очевидные проблемы. Нет, как раз с привязанных к месту крепостных собирать его было не сложно, а вот со свободных… Ушел человек из дома, нет его – как заставить заплатить неизвестно. На телефон не позвонишь и в мессенджер не постучишься.
В итоге при более-менее приличной собираемости – 70-80% в среднем по разным
