с кривой ухмылкой, которой Макнамара вот уже вторую встречу награждала Алекса. Она едва дождалась, когда ключ повернётся в замке, выскользнула из камеру и бросилась падре навстречу, но в последний миг почему-то передумала обнимать — церемонно взяла под руку и подмигнула Бартон.
— А можно мне копию записи? Хочу почерпнуть пару шуток у мистера Дикинсона, вдруг вылетят из головы…
— Да тут сто лет как ничего не работает.
— Жалко, — неловко пожала плечами Макнамара.
Алекс присмотрелся к ней пристальнее. Кажется, слова Бартон её обрадовали — или хотя бы принесли облегчение. Это настораживало, но Алекс быстро понял: на долгий разговор сейчас у него не хватит ни сил, ни желания.
В конце концов, город маленький, все на виду.
Когда за падре и его помощницей — или подругой? — закрылась дверь участка, Алекс вернулся в кабинет. Пухлая стопка бумаг служила паршивой подушкой, но лучше такая, чем никакой. От сорока минут беспокойного сна хуже не будет никому, а он хотя бы немного придёт в себя.
Сморило его быстро.
Здесь редко стоял шум в такое время, но сегодняшний день, видимо, был обречён стать в истории полицейского участка особенным. Алекс вынырнул из сна так стремительно, точно кто-то потянул за рыболовный крючок, с силой всаженный в его тело.
Снаружи доносились брань и пьяный гогот. Ругались мужчины — громко, с явным удовольствием, какое бывает, когда кураж после драки ещё не выветрился и хочется на кого-то его выплеснуть.
Мельком глянув в зеркало, Алекс подавил вздох. Казалось, что он умер ещё вчера. В Хэллгейте не удивились бы, произойди это на самом деле — даже с тем учётом, что на следующее утро он вышел бы на работу. Трупы по городу пока не расхаживали, но здесь любая чертовщина могла быть вопросом времени.
Стоило отказаться от поста.
Алекс пригладил взъерошенный затылок и поспешил прочь из кабинета. В коридоре Бейли и Конноли тащили к камерам двоих. Первый узнавался сразу: Дуглас Джонсон, завсегдатай немногочисленных баров. А вот второй…
Чёрт.
— Опять за старое, Дуг? — спросил он и с трудом удержался от зевка. — Принесите бинты и мазь.
Бульдожья хватка Конноли разжалась. С виду вылитый вышибала, всё-таки он был добряком и по возможности отлынивал от задержаний — не хотел лишний раз применять силу. В идеальном мире Конноли существовали только ночной патруль и бесконечные бумаги.
К сожалению, иногда он сталкивался с реальностью.
— О, так это вы? — обманчиво мягкий голос обволакивал Алекса, снова утягивая в царство Морфея. Ничего общего с теми оскорблениями, которые ещё несколько минут назад срывались с губ второго парня. — Наконец-то я увидел местного шерифа!
«Местного», подметил Алекс. Приезжий.
— Адриан, — не давая ему вставить и слова, продолжил второй. — Очень рад. Если мне придётся провести тут немного времени, я, с вашего позволения… хм, да, это подойдёт.
Под немигающим взглядом Бартон — Алекс заметил, что её ладонь уже легла на кобуру, — представившийся Адрианом шагнул к камере, где уже сидел Дикинсон. Дождавшись кивка, Бартон неохотно открыла и позволила ему войти.
— Putain! — воскликнул он с удивлением. — Жалко, мы с Макки разминулись. Могли бы поболтать.
— Макки? — вскинул брови Алекс.
— Поганый характер, крепкие бёдра. Трепаться попусту не любит, но заскучать не даст.
По голосу Адриана невозможно было понять, насколько он серьёзен, и это выводило из себя куда сильнее, чем показное пренебрежение Макнамары. До Алекса дошло, что именно о ней и шла речь, и он только поставил ещё одну мысленную галочку: разузнать как можно больше об очередном её знакомом.
— Как ты понял? — выпалила Бартон прежде, чем Алекс успел спросить хоть о чём-нибудь. — Её забрали пару часов назад.
Ссадина на смуглой щеке Адриана будто на глазах становилась меньше. Всё-таки при первой же возможности нужно проспать пару дней, иначе так и будет мерещиться всякая дрянь.
Даже Дикинсон перестал притворяться, что спит, и настороженно следил за подселенцем. Было в нём что-то необычное, хотя у Алекса никак не получалось уловить, что же именно. Возможно, слишком яркий блеск в глазах, слишком чувственные губы даже по меркам человека, которого привлекали только женщины — весь Адриан выглядел немного «слишком».
— Здесь всё пропахло болотной тиной и шерстью, — развёл тот руками. — Как и везде, где появляется Макки. Ничего особенного. С кем поведёшься…
Дуглас тем временем уже счастливо вырубился и видел если не десятый сон, то третий наверняка. Сколько Алекс помнил, он всегда засыпал как убитый, когда оказывался в камере. Напиться до беспамятства, потом выпустить пар в драке и отправиться отдыхать — типично.
К утру здесь будет стоять такой запах перегара, что Уолш-младший всех изведёт жалобами на вонь.
— Monsieur Дикинсон.
— Адриан?
— Почту за честь быть вашим соседом, — Адриан отвесил шутовской поклон и едва не задел волосами пол камеры.
Он не затыкался ни на миг, и Алекс махнул рукой. Хочет потрепаться с местной легендой — пусть делает что хочет. Они оба стоят друг друга, это ясно с первого взгляда. Вот только что за птица этот Адриан?
Рука скользнула в карман, нащупала брелок со связкой ключей и обвела букву «А» — привычный жест, который помогал сосредоточиться. Жаль, что новенький в городе рухнул ему на голову именно сегодня. Дел и без того было полно. Даже подражатель — и тот лишь пункт в списке.
Адриан незаметно перешёл от многословного знакомства к долгому перечню драк, в которых он участвовал и из которых, разумеется, вышел победителем. Его не смущали ни храп Дугласа, ни то, как демонстративно Бартон закатила глаза. Отменных бойцов в Хэллгейте находилось немало, и каждый стремился перещеголять другого, добавляя в рассказы всё новые и новые детали. Объединяло их одно: все истории, как правило, звучали именно здесь, в полицейском участке.
А верить тому, что говорили сидящие в камерах, стоило в очень редких случаях.
Удивительно, что Джин не застала этого цирка. В камере её уже не было — должно быть, Иджи Янг пришла, когда он спал. При мысли о хозяйке «Сытого аллигатора» Алекс почувствовал короткий укол где-то под ребром и нахмурился: с ведьмами никогда не поймёшь, правда скучаешь по возможности поболтать с ними, или попал под чары и не заметил.
Входная дверь хлопнула снова. Колокольчик, который когда-то подвесил над ней Конноли, коротко звякнул.
— Мы сегодня популярны, —
