Внедрение монетарной экономики шло рука об руку с еще большей дифференциацией собственности, классовой структуры и доходов страны. Тем не менее гидравлические государства, обладавшие огромным организационным аппаратом, продолжали навязывать простому народу свои финансовые требования. Сравнение показывает, что в этом отношении они были гораздо могущественнее, чем правительства других аграрных сообществ.
В Афинах классической эпохи персональные налоги считались унижением для гражданина (Глоц Г. Эгейская цивилизация). Когда этот прославленный город «уже обладал гегемонией в Греции, в нем не было ни регулярных налогов, ни казначейства», а деньги поступали в основном от таможенных пошлин и дани с заморских стран (там же). В республиканском Риме свободные граждане тоже стремились снизить свои расходы на общественные нужды. Существовал один главный прямой налог, называвшийся трибьютум, в размере 0,1–0,3 процента от стоимости собственности римлянина[6], с которого взимался этот налог. В обоих городах неправительственные слои общества не позволяли разрастаться правительственному аппарату. Его персонал и бюджет были невелики, а чиновники, занимавшие крупные посты в правительстве, получали совсем небольшую зарплату или вообще работали даром.
Правители средневековой Европы жили в основном на доходы своего личного домена, который составлял лишь часть территории государства. Временная или регулярная дань, которую они взимали с населения страны, была столь мала, что свидетельствовала скорее о слабости, чем о силе фискального аппарата ее суверена. Завоевание Англии норманнами впервые в Европе позволило создать мощное государство, но по причинам, о которых будет сказано ниже, даже сами норманны могли обкладывать своих подданных налогами лишь временно (Стабс В. Конституционная история Англии). После целого века борьбы могущественные рыцари запретили королям собирать налоги без согласия Общего совета (парламента). Им дозволялось вводить налог только ради очень важных дел, как это было принято почти во всех феодальных государствах на континенте.
В связи с этим великие государства Востока следует сравнивать именно с подобными аграрными обществами, а не с доиндустриальным или индустриальным Западом. Владыки гидравлического сельского хозяйства раскидывали свои сети по сбору налогов не менее широко, чем органы регистрации и мобилизации людей. Все взрослые мужчины обязаны были обрабатывать землю, сражаться и платить, когда этого потребует государство. Таковы были правила. Исключения даровались только по особому приказу и даже в этом случае нередко отменялись после окончания оговоренного периода или после смерти или отставки правителя, который вводил этот налог.
Размер сельскохозяйственных налогов устанавливался разными путями. Этим занимались взрослые мужчины, иногда – главы семейств, а иногда специальные группы землевладельцев. В Вавилонии земельный налог взимали даже с тех солдат, которые держали служебные поля (Мейснер Б. Вавилон и Ассирия). Правительство могло требовать от них уплаты общего земельного налога в размере 20 процентов ежегодного урожая. Такой же размер имел налог и в новом или фараоновом Египте. В Индии во второй половине первого тысячелетия до нашей эры он составлял одну двенадцатую, одну шестую или одну четвертую часть урожая. «Арташастра» позволяла царю в крайних случаях забирать одну треть (вместо одной четверти) урожая, полученного крестьянином с плодородных орошаемых земель. В государстве Чжоу и имперском Китае существовало много различных налоговых шкал.
В исламских странах первоначально представители разных вероучений платили разные налоги, но постепенно власти стали учитывать условия жизни налогоплательщиков, которые, разумеется, в разных местах и в разное время отличались друг от друга. Множество споров по поводу налогов свидетельствует о том, что во время исламского владычества земельный налог был не менее тяжелым, чем в других частях гидравлического мира; к тому же со временем он сделался всеобщим.
Правительства, которые придерживаются официального размера налогов, считаются справедливыми, но большая часть из них все-таки предпочитает моральному удовлетворению материальное. Многие суверены пренебрегали законами. Глиняные таблички Вавилона свидетельствуют о том, что государство, которое теоретически удовлетворялось налогом, составлявшим около 10 процентов доходов населения, время от времени повышало его «до 1/5, 1/4, 1/3 и даже до половины» полученного крестьянином урожая (Мейснер Б. Вавилон и Ассирия).
Но и это еще не все. Платежи, зафиксированные в официальных документах, во многих случаях занижены, и нередко очень сильно, по сравнению с тем, что реально платили жители страны. Даже в самых высокоорганизованных гидравлических государствах высшие эшелоны бюрократии не могли обеспечить полного контроля за своими подчиненными. А нередко они не предпринимали никаких усилий, чтобы весь налог поступил в казну. Фискальную мощь государства, имеющего гидравлический аппарат управления, следует оценивать по суммарному размеру налоговых поступлений, которые его бюрократическая машина способна извлечь из населения этой страны. Учитывая почти полное отсутствие всеобщего прямого налога в городах-государствах Древней Греции и Рима и в сравнении с удручающей слабостью фискальных органов феодальной Европы размер и мощь налоговых служб гидравлических государств поражает воображение.
Конфискация
Гидравлическое государство, столь эффектно демонстрирующее мощь своей фискальной власти в деревне, проводит аналогичную политику и по отношению к людям искусства, купцам и другим владельцам мобильной собственности, которые не защищены особыми законами. Этот факт столь очевиден, что в данном контексте мы воздержимся от описания методов налогообложения ремесел и торговли. Тем не менее заслуживает внимания другой метод пополнения казны в гидравлическом государстве: захват имущества путем прямой конфискации.
Ассоциация свободных людей может задуматься, какие жертвы оно способно принести ради общего блага; время от времени, в борьбе с преступниками или чересчур влиятельными людьми, оно может использовать оружие конфискации. Зато для настоящих абсолютных режимов незаконная конфискация является их самой характерной чертой. Установив неограниченные фискальные требования, подобные режимы меняют их, как им заблагорассудится. В добавление ко всему, они могут конфисковать частную собственность даже после того, как уплачены все постоянные и временные налоги.
При более простых условиях власти существует очень незначительная или даже совсем отсутствует крупная независимая собственность, на которой основывается бизнес, а любая конфискация наносит сильный удар по членам правящей элиты. При более дифференцированных условиях любимой целью государства становятся богатства бизнеса, но и атаки на собственность чиновников тоже не прекращаются.
Крупные земельные владения никоим образом не застрахованы от конфискации. Но они более доступны для налогообложения, чем драгоценные металлы, ювелирные изделия или деньги, которые их владельцы могут без особого труда утаить. Исключением в этом правиле являются самые влиятельные члены государственного аппарата, поэтому конфискации, проводимые в гидравлическом государстве, сильнее всего бьют по владельцам мобильной и спрятанной собственности.
Объявленные причины конфискации собственности у чиновников и других представителей правящего класса почти всегда носят политический или административный характер. Политические причины включают в себя: дипломатические ошибки, заговоры и измены, а административные – плохое управление и растраты средств. Серьезные преступления часто ведут к полному экономическому и политическому краху чиновника, а более мелкие – к временному
