Ну, всё как положено.
Любой другой человек шебуршания за дверью бы не услышал. У меня же после попадания в прошлое слух лучше лучшего стал. Вот такой парадокс. Наукой не объяснимый.
А, ведь точно! За дверью кто-то с замком возится. Что-то заширкало, как металлом по металлу.
На столе, рядом с которым я сейчас сидел, сарацинская сабля лежала. Илья Ильич меня ею вооружил. На всякий случай.
Пошутил ещё антиквар, что ею сам Саладин, победитель крестоносцев, бился. Тут же Илья Ильич в торговый зал сходил и с мечом вернулся. Выбор мне предложил. Чем мне от разбойников обороняться.
Размер сабли и меча крестоносца — одинаков. Вес у того и другого оружия примерно по четыре фунта. Но, меч я первый раз в руках держал, а с саблей — уже занимался. На уроках фехтования. Они для будущего ротного фельдшера обязательны.
Я выбрал саблю.
— Вот, а курд Саладин прямой меч предпочитал…
Илья Ильич мечом махнул, чуть меня головы не лишил.
Глава 43
Глава 43 Сторож
Ну, я не Саладин.
Не курд.
Самый что ни на есть русский.
От меча отказался.
Сарацинскую саблю выбрал.
Такими воины Саладина войско Иерусалимского королевства крестоносцев победили.
При Хаттине.
Для крестоносцев 4 июля 1187 года «разверзлись облака смерти и померк свет в этот день скорби, страдания, горя и разрушений». Из двадцатитысячного отряда почти семнадцать тысяч погибли. Во время битвы даже был потерян Святой Животворящий Крест Господень.
Вот бы его где найти…
Московские антиквары за него мне все бы свои денежки отдали…
Пока я в голове страницы истории листал, подозрительная возня за дверью прекратилась. С минуты две-три всё тихо было. Потом, опять же практически без звука дверь начала отворяться.
Словно во сне. В том, который как немое кино.
Нет, и со звуком сны бывают. Всякие.
Дверь медленно и плавно двигалась, но пока ещё никого не видно было.
У меня ведь после переноса в прошлое и ночное зрение появилось. Правда, за время нахождения здесь, оно чуть хуже стало, но всё равно — видел я, как в народе говорят, словно кошка. Вот интересно, кто к кошке в голову забирался и её глазами смотрел? Во — вопрос…
Я на голубиных лапках быстро-быстро за шкаф ретировался. Теперь меня от двери и не видно.
Сколько, интересно, ночных визитеров будет? Один? Два? Три? Иконы-то не легки и некоторые из них габаритны. Это тебе не мелочь по карманам тырить…
Я затаил дыхание, замер, как мышка под веником.
Один.
Вводе, больше никто не входит.
Ну, нашим легче…
Ночной гость шаг в комнату сделал и соляным столбом встал. Башкой туда-сюда вертит. Огня не зажигает. Видит, как я?
Да, нет. В карман полез, спичками в коробке чуток громыхнул. Тихо-тихо, но я-то слышу.
Зажег серник.
Я перед этим чуть глаза прищурил и в сторону их отвёл. Пусть у меня преимущество остается.
Грабитель попытался со спичкой осмотреться, да — куда там. Мал огонёк.
Прошипел что-то под нос себе пришедший. В сумке, что на боку у него висела, начал копаться.
Ого! Изделие Дэвида Майзелла достал. Рекламу его я в газете видел. Таким уже пятый год полицейские Нью-Йорка пользуются. Громадина и тяжелина ещё та… Цена, при том, не маленькая. Но, видно мог себе позволить грабитель ручной фонарик…
Дальше тянуть я не стал. Саблю в левую руку переложил, шагнул из-за шкафа к разбойничку и без всяких выкрутасов залепил ему со всей мочи в ухо.
Тому и хватило. На пол грабитель шмякнулся, фонарик из руки его выпал.
Не разбился бы… Нужную вещь я сразу решил себе затрофеить. На моё жалование такой фонарик пока покупать дорого.
В последствиях своего удара я был уверен. Вырублен супостат наглухо.
Я в сей же момент к двери метнулся. Сарацинская сабля была уже опять в правой руке. Вдруг там у него трое подельников?
Никого… Только замок-громадина с перепиленной дужкой на земле валялся.
Не спеша я дверь прикрыл. Электрическое освещение в кабинете Ильи Ильича включил. Мне таиться нечего. Я — тут сторож. Хозяином магазина его добро охранять посаженный.
На полу распластался мужчина в чёрной одежде. Вида весьма приличного. Можно, даже сказать, интеллигентного. Такие по антикварным магазинам и ходят. Но, не в такое время и не с того хода.
На сонной артерии пульс имелся, дышит ровно… Пора вязать тебя, голубчик. В селе у Федора ещё говорили — голубанчик. Ну, это их, местное.
А, вот вязать и нечем…
Опыта сторожить у меня не было, веревки для вора я и не приготовил. Пришлось его же поясным ремнем и воспользоваться. Получилось у меня это как-то не очень.
Тут мне сумка грабителя на глаза попалась. Может там нужное есть?
Точно. Мужик в чёрном оказался запасливым. Хороший такой шнур у него в сумке нашелся. Он им, наверное, украденные иконы и думал увязывать.
Сарацинской саблей шнур располовинил. Как раз на руки и ноги хватило.
Лежащий на полу завозился, воздух с шумом в себя втянул.
О! Глаза открыл.
— Отпусти… Денег дам…
Я его слова проигнорировал. Денег он даст. Нашел дурака.
Наверное, позвонить Илье Ильичу надо? Номер домашнего телефонного аппарата он мне оставил. Пусть уж он сам полицию вызывает.
— Мужик, отпусти…
Надоел уже.
— Молчи уж…
Снизошёл я словом до грабителя. После этого и к телефону подошёл.
— Илья Ильич, связанный грабитель тут Вас дожидается… Всё, жду…
Разговор у нас с антикваром получился не долгий. Скоро он сам тут появится. Вот тогда и поговорим.
Я сидел в кресле хозяина антикварного магазина и «Археологические известия и заметки издаваемые Императорским Московским Археологическим Обществом» листал. С пола просьбы отпустить так и не прекращались. Илья Ильич где-то на извозчике сюда мчался.
Минута за минутой на ось времени наматывались, до рассвета оставалось всё меньше.
Глава 44
Глава 44 Где мои фигурки были сделаны
Нельзя сказать, что сейчас я в антикварных магазинах Москвы двери левой ногой открываю, но…
Везде меня в данных заведениях знают. Где и привечают.
Особенно в тех, из которых продавец игрушек иконы украл. Большинство из них целы остались. Не успел их иконоборец уничтожить. Почему? Это уже у него самого надо спрашивать.
Полиция его жилище обыскала, иконы и нашлись. Причем, не только те, что из московских антикварок были похищены. Были и те, что частным лицам принадлежали, и храмовые.
Раскручивают сейчас грабителя. Он и не упирается особо. Рассказывает о своих художествах. Причем с гордостью. Правое де дело он творил, хорошее и нужное.
С Ильей Ильичом друзьями мы, понятное дело, не стали. На разных социальных ступеньках ведь находимся. Но, отношение ко мне хорошее и доверительное.
По воскресеньям я сейчас его на толкучки сопровождаю. Охраняю и интересному ремеслу учусь. Рассказы антиквара слушаю, цены, что он платит запоминаю, с народом знакомлюсь. Вхожу, так сказать, в курс дела.
Где-то через месяц, ну — день плюс, день минус от ночного происшествия, показал я Илье Ильичу пару своих золотых фигурок. Надо было видеть его реакцию! Руки, конечно, у него не затряслись, но глаза ой как вспыхнули. Голос ещё немного изменился. С хрипотцой стал.
— Иван, откуда у Вас такое?
Ответа даже не выслушав, а дело в кабинете антиквара было, к шкафу с книгами Илья Ильич бросился. По корешкам пальцем провёл, нужный томик с полки вытащил.
Тут же быстро-быстро листать книгу начал.
— Откуда взял-то, говорю? — повторил Илья Ильич свой вопрос.
Я от прямого и честного ответа уклонился. Илья Ильич только усмехнулся на мои слова.
— Ну, нашел, так нашел…
Листание страниц книги между тем продолжалось.
— Нет, не здесь…
Томик занял прежнее место. Был извлечен другой.
— Так, так, так… Не здесь… Где же?
Антиквар, совсем как Федор бывало, затылок почесал. Вид при этом у него был несколько растерянный.
— Читал ведь что-то про них, или похожее…
Сейчас он сам с собой разговаривал, сквозь меня смотрел.
Илья Ильич взял с стола фигурки зверей, так и сяк повертел их.
Тут лицо его просияло. Ещё и по лбу себя он хлопнул.
— Вот где смотреть надо…
Началось перелистывание ещё одной книги.
— Вот. Нашёл.
Томик в руках
