временем окончательно перепугался:
— Рейхсфюрер, стоит ли вам лично ходить к мятежникам? Уверен, они хотят вашей смерти.
В его словах сквозил страх, причем явно за его собственную жизнь, а не за жизнь дорогого рейхсфюрера.
— С вами мне ничего не страшно, Вольф, — парировал я, — Я знаю, что в случае необходимости вы закроете меня от пули вашей грудью. Ваша верность для меня несомненна!
Вольф побелел, прямо как простыня, которую мой адъютант тащил на швабре. А мы тем временем подошли к «Тигру». Возле танка торчало отделение пехоты, крайне разнородное и странное. В основном совсем молодые парни, чуть ли не допризывники, мундиры почти у всех цвета фельдграу, но один почему-то в камуфляже, а двое вообще медики, судя по кадуцею и змее на погонах. А командует всем этим однорукий офицер.
Вольф уже явно был готов обделаться или сбежать, однако «мятежники» никакой враждебности мне не высказали, при моем появлении только вскинули вверх правые руки. И даже офицер-инвалид вскинул, благо, правая рука у него сохранилась. А еще офицер удивленно покосился на белое знамя в руках моего адъютанта, и на избитого Геббельса заодно. И даже непонятно, что из этого его шокировало больше.
— Ну и какого черта тут происходит? — поинтересовался я.
— Не могу знать, господин рейхсфюрер, — браво отрапортовал инвалид.
Ситуация становилась все более абсурдной. Но убивать или арестовывать меня явно никто не собирался — и то славно.
Из «Тигра» тем временем выбрался танкист, он спрыгнул с брони, вытянулся по стойке смирно.
— Что здесь происходит? — повторил я свой вопрос танкисту, — Ты кто такой?
— Фельдфебель Фишер, — доложил танкист, — Штаб Oberkommando der Wehrmacht, служба вооружения. У нас приказ взять под контроль больницу «Шарите», херр рейхсфюрер.
— И что же тебя останавливает от выполнения этой задачи?
Танкист растерялся, но только на секунду. Потом кивнул в сторону площади перед больницей:
— Но она же уже под контролем…
Ясно.
Мятежники запутались, куда и с кем воевать. Так всегда бывает, когда армия обезглавлена. Армия — это же не набор отдельных вооруженных мужиков, пусть даже трижды героев, а механизм. И стоит повредить управляющие схемы этого механизма, он ломается сразу, весь и целиком. А для Третьего Рейха, где все было завязано на Гитлере, это было особенно критично. Здесь рыбе можно было отрубить голову ровно одним ударом, просто ликвидировав Гитлера, что я и проделал сегодня утром. Интересно, почему в реальной истории никто из союзников до такого не додумался? Охрана у Гитлера была, конечно, мое почтение, но хорошо подготовленное покушение вполне могло бы закончиться успехом. Союзники могли хотя бы попытаться!
— Верно, — милостиво кивнул я танкисту, — Какие у вас еще приказы, фельдфебель?
— Больше никаких, рейхсфюрер. Взять больницу. И держать её.
Я задумчиво оглядел пехотинцев, прикрывавших танк.
Когда мой взгляд скользнул по молодому парню, тому, который был в камуфляже, парень не сдержался:
— Рейхсфюрер, нам объявили, что наш фюрер мертв… Отравлен врагами Рейха!
Глаза у юноши блестели, похоже, сейчас расплачется.
А вообще интересная ситуация. Это же я придумал, что фюрер отравлен врагами Рейха, это была моя версия, но до мятежников она, похоже, уже дошла, и они решили взять эту ложь в оборот и использовать в своих целях.
— Ну а ты кто такой? — поинтересовался я.
— Обершутце Кёллер, рейхсфюрер. Армия резерва.
— И какого черта ты в камуфляже?
— Мне приказано обносить этот новый вариант униформы и отрапортовать о её качестве.
Ну в общем понятно. Новый танк, новая форма — брать «Шарите» бросили каких-то военных внедренцев. Вкупе с инвалидами и резервистами. Интересно, как с такими вояками мятежникам удалось взять рейхсканцелярию? Если им это, конечно, на самом деле удалось, в чем я уже не был уверен.
— Вас ввели в заблуждение, обершутце, — ответил я наконец на вопрос парня, — Фюрер жив. Пытавшиеся его отравить бунтовщики — уничтожены. Казнены по моему приказу. А один, вон, взят живым.
Я указал на Геббельса в наручниках. Потом обратился к танкисту:
— От кого вы получили приказ взять «Шарите»?
— Приказ непосредственно от генерала Ольбрихта. От командующего армией резерва.
Вольф тут же забеспокоился:
— Командующим армией резерва вроде был генерал Фромм, рейхсфюрер.
Но я на это только плечами пожал:
— Наверняка Фромм уже червей кормит. Или арестован в лучшем случае.
Понятно же, что мятежники не сидели сложа руки.
— Я хочу видеть Ольбрихта немедленно, — сообщил я танкисту, — Здесь и сейчас. Боюсь, что вашего командующего ввели в заблуждение враги Рейха.
— Яволь.
Танкист тут же полез обратно в свой «Тигр». Видимо, в танке имелась радиосвязь.
А уличный громкоговоритель, висевший на стене дома на углу улицы, тем временем зашипел… И это шипение мне крайне не понравилось.
— Это еще что?
Но долго интрига не продлилась, громкоговоритель уже прошипелся, проплевался, булькнул и заговорил:
— Германцы! Срочное сообщение для германской нации. С прискорбием и болью в сердце сообщаем вам, что наш любимый фюрер Адольф Гитлер скончался сегодня, около семи утра. Фюрер был отравлен врагами Германии, а именно — Генрихом Гиммлером и Германом Герингом. Эти подлые предатели перешли на сторону большевиков, перешли на сторону врага в условиях войны.
Но их план сломать нам хребет — провалился ПОЛНОСТЬЮ. Мы продолжаем нашу священную борьбу за будущее национал-социализма и германской расы.
Ни один солдат на фронте не дрогнул. Ибо пусть Адольфа Гитлера и нет с нами — в наших сердцах фюрер остался навечно. И его образ будет вести нас к неизбежной победе! Силы бунтовщиков уже подавлены, а сами они пытаются сбежать заграницу. Но германская армия, Вермахт полностью контролирует ситуацию.
Выполняйте приказы только германской армии, в этот сложный и решающий для Рейха момент Вермахт — единственная опора нации. Повторяю: единственная законная власть — приказы Верховного командования Вермахта. Новым рейхсфюрером ᛋᛋ назначен генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен, новым рейхсминистром авиации — генерал Цезарь фон Хофакер. Гиммлер и Геринг лишены всех постов и званий, и подлежат аресту, где бы они сейчас не находились.
Повторяем: храбрые германские солдаты, выполняйте приказы Верховного командования Вермахта. Не играйте на руку большевикам, не паникуйте, действуйте твердо. С нами Бог!
Пока громкоговоритель болтал, я успел выпасть в пот, пережить панику, а к концу этой речи я был уже практически в бешенстве. Первый день попаданства, а меня уже разоблачили, как «большевистского» агента!
Следующее мгновение растянулось
