просто, котёнка завести! Только мама Игоря против! – кивала головой жена папиного друга.
– Ээээ, а сейчас-то? Она cогласилась? – мы с надеждой ждём положительный ответ, очень уж люди хорошие, хочется котенка Мышку в добрые руки устроить.
– Нууу, нет. Но, мы решили, что больше неокошаченными мы быть не можем и маме придётся смириться, – решительно заявил папин друг Игорь. Хитрая Мышка улеглась у него в ладонях, ещё и место осталось, и песню поёт. А он тает, как мороженное летом. – Я кошек обожаю. В детстве всегда были, а вот сейчас никак не получалось завести! – гудит он приглушенным басом, чтобы, значит, котенка не разбудить. Ага, спит она, как же! Хитруля уже успела повисеть на плечах у женщины, очаровать обеих девочек и вот заканчивает обработку будущего хозяина. Он уже почти готов! – Нет! Я решил! Мама, может с неё и вовсе не встречаться! Пусть в комнату двери закрывает!
Мы, конечно, чувствовали бы себя спокойнее, если бы все члены семьи были не против, но тут уж как повезёт. Мой папа, зная матушку Игоря, заставил своего друга дать ему честное слово, что котёнка нам вернут, если хоть что-то пойдёт не так, и Мышка гордо отправилась в новый дом.
Первый день прошел не очень! Мама Игоря при виде котёнка громогласно высказала своё недовольство, напрочь обиделась, что с ней не стали считаться, и удалилась в комнату, заперев туда дверь. На следующий день все разошлись кто куда. Игорь и жена на работу, девочки в школу, а бабушке волей-неволей пришлось остаться с Мышкой. Мышка как девочка разумная, сообразила, что эта дама ей не рада, и навязываться не стала. Зато нашла мышиную нору и уселась её караулить. А вечером нам позвонил Игорь.
– Как ты думаешь, Славик, что утворила эта киса?
– И что? – папа хорошо знает, что кошки натворить могут вообще что угодно, поэтому спрашивает осторожно.
– Прихожу я домой, а там меня мама встречает. Руки в боки, воинственная такая. Думаю, ну сейчас начнётся про котёнка… И точно! Началось!
– Игорь! Посмотри, где этот котёнок лежит! – показывает на диван. На диване уложена огромная, пышная, пуховая подушка, а на подушке лежит Мышка.
– Ой, мам, я сейчас её уберу. Она просто не знает пока, что нельзя на подушке…
– Стоять! Куда ты её уберешь? Ребенок устал! Она там не просто так лежит! Она это место заслужила куда больше чем ты!
Игорь долго не мог понять, чего так веселятся дочки и супруга, и что именно такое загадочное и удивительное приключилось с его мамой. Выяснилось, что двухмесячная Мышка как с утра села перед норой, так и не отошла оттуда, пока не поймала мышь. А потом, с мышью в зубах, прибыла к бабушке и уложила рядом добычу ненамного меньше её самой. Всё! Этого было достаточно, чтобы бабушка в полном восторге приняла котёнка как родного!
– Эта кроха сидела почти день у норы! Я наблюдала! Она не отходила поесть, попить, в лоток, она ловила мышь! Да, ту самую мышь, которую я уже полгода просила поймать! И она поймала её! Она, такая кроха! А ты?
– Я мышей не ловлю, – оправдывался опешивший Игорь.
– Оно и видно! – бабушка торжественно подхватила подушку с котёнком на манер каравая на торжественных встречах именитых гостей и уволокла котёнка Мышку к себе. – А то доверь тебе ребёнка! Или на хвост наступишь своим сорок пятым, или покормить забудете! А Славику своему передай, что у нас в доме теперь два приличных человека. Я и кошка!
К слову, Мышка ни разу за свою двухмесячную жизнь у нас в доме мышей не видела. С игрушечными играла, конечно, и видимо этого хватило. Правда, больше мышей она никогда не ловила. Ибо было незачем. Бабушка была покорена раз и навсегда!
Глава 21. О словах, собаках и кошках
Странное дело, наши слова… Ими можно уничтожить, растереть в мелкий и безнадёжный порошок, из которого человек будет долго и мучительно себя собирать, а можно удержать даже на самом краю отчаяния и боли, вытянуть из безнадёги, вернуть и помочь. Это, когда они обращены к людям. Тут всё понятно. Правда, не всегда об этом помнится, как это ни жаль.
А вот со зверьём интересно. Вы можете рассказывать кошке занудную теорему, и будет она вас презирать от всей своей кошачьей души за то, что вы тратите время на такую ерундовую штуку. А попробуйте-ка рассказать ей о том, какая она красивая и умная. Даже имя можно не называть, всё равно сообразит, что это ей говорят и о ней. Ушки поставит так, чтобы лучше слышать и в глазах сразу же томность возникнет, а то! Хвалят же её умницу-красавицу! А то и ответит. По-кошачьи, разумеется, и не факт, что о вас в хвалебном ключе, но разговор состоится.
Ещё слово для них значит невероятно много, когда они в беде, в боли или в страхе. Наверное, так же как и для нас, а может и больше. Не знаю… Можно остановить мечущуюся от ужаса собаку, можно уговорить кота, плачущего под капельницей, можно отпустить умирающую собаку, так, чтобы она точно знала, что ей есть, кого ждать. Страшно, когда некого ждать, даже, когда они уходят.
Держите тех, кого любите. Ваши слова значат для них гораздо больше, чем это может показаться. Они могут выйти по ним из такого далёкого и безнадёжного далёка, что это кажется невозможным. Выйти ради вас. Потому, что слова тёплые и греют, потому, что это ваше «я тебя люблю» как канат держит, и если это только возможно, они постараются изо всех сил. Ради вас.
Мила… Милолика Сергеевна. Я тебя люблю. И ты это отлично знаешь!
Мне охотно продали черно-белую крошку чихуа, которая жила в шкафу. Да, пряталась она там от более бойких и радостных, от ярких и характерных. У неё болела голова. Постоянно, глухо и безнадёжно, и она уходила поглубже в мрак шкафа. Она даже не поверила, что я пришла именно за ней. Вокруг крутились щенки, и более красивые, приветливые и обаятельные собаки. Кто знает, почему я выбрала её… Я вечно вляпываюсь… Заводчица вытащила её из шкафа и усадила на диван, я села рядом и вокруг заплясали чишки. А Мила сразу спряталась за меня, прижалась и только выглядывала из-под локтя. Безнадёжно. На тот момент ей было полтора года. Её оставили в питомнике за миловидность и окрас, но она не выросла до «рожалки» как мне объяснила заводчица. Ненавижу
