фреске XVI века можно увидеть блеммиев, с ног до головы покрытых густой шерстью. В средневековой изобразительной традиции представители этой расы обычно представлены без волос на теле. В данном случае художник, очевидно, добавил шерсть, чтобы усилить идею их дикости и свирепости. Еще в трудах античных историков можно встретить неоднократные упоминания о наличии шерсти на теле у некоторых представителей монструозных рас, обитающих на границах цивилизации. В позднесредневековой и ренессансной традиции повышенная мохнатость тела стала своего рода опознавательным знаком практически любого дикаря.
Начиная с XV века особую популярность приобрели изображения так называемых «диких людей» или «лесных людей» – лохматых существ, нередко вооруженных дубинкой или толстой палкой. В этом незамысловатом образе сплелись разные традиции. Одна из них восходит к теме одичавшего человека, добровольно или принудительно покинувшего мир людей. Ее воплощением стали многочисленные истории из Ветхого Завета, а также целый ряд легенд о христианских святых, отвергших блага земного мира и выбравших аскетичное и одинокое существование. В позднем Средневековье особенно популярными становятся изображения аскетов-пустынников, укутанных собственными волосами вместо одежды: Мария Египетская или еще более распространенный пример – Иоанн Креститель. Вторая традиция уходит корнями в Античность. Изображения «лесных людей» – это эхо далеких античных верований в Фавна – духа гор, лугов, полей и пещер, а также Сильвана – божество лесных деревьев. К ним добавляются сатиры и кентавры, а дубинка в руках у дикарей и их мохнатая шерсть воскрешают в памяти изображения античных циклопов. В Средние века существовало еще и фольклорное верование в лесных существ, поймав которых можно обрести мудрость.
«Лесных людей» можно встретить на полях средневековых манускриптов, шпалерах, деревянной и каменной резьбе, гравюрах – практически во всех видах средневекового творчества. Нередко они вплетены в растительные орнаменты рукописей, декоративные элементы церковных кафедр и порталов, выражая своим присутствием дикую, еще не прирученную сторону природы. Можно сказать, что в эпоху позднего Средневековья изображения дикарей превратились в своего рода собирательный образ всего того, что противостоит цивилизации. В то же время существовали памятники, в которых лесные люди приобретали особую трактовку. На шпалере из венского музея декоративно-прикладного искусства, созданной в середине XV века, покрытые шерстью дикари соседствуют с фантастическими животными: единорогом, грифоном и драконом. Над ними расположена надпись: «Вероломство правит в мире, поэтому нам лучше в компании этих тварей». В этом контексте дикие женщины и мужчины воспринимаются позитивно, они символизируют натуральную и свободную жизнь в лесу, исключающую конфликты, пороки общества и чувство вины. На венской шпалере дикари воплощают идеал пасторальной жизни на лоне природы и в гармонии с ней. Здесь они больше не выступают привычной персонификацией насилия, порочности и необузданной плоти, а демонстрируют мягкую силу любви. Эта двойственность в интерпретации образов диких людей позволила им занять исключительное место в средневековой культуре. Костюмированные процессии с дикарями возглавляли карнавальные шествия, без них не обходилось ни одно театрализованное представление, торжественная процессия и даже придворное празднество.
Откуда уши растут
Средневековые изображения монструозных рас оригинальны и нередко даже забавны. При этом представители того или иного «народа» всегда узнаваемы, так как имеют набор устойчивых и узнаваемых визуальных признаков. На какие образцы ориентировались средневековые мастера при создании образов этих фантастических людей? Опирались ли они на какие-то визуальные образцы или же руководствовались только текстовым описанием? Сложности с ответом на эти вопросы возникают еще и потому, что в нашем распоряжении практически нет античных памятников с изображением людей-монстров. При этом некоторые античные источники упоминают о существовании таких памятников. С другой стороны, самый крупный сохранившийся до наших дней комплекс античных росписей в домах Помпеев, Геркуланума и Стабий, подобных сюжетов не содержит. Мы не находим там изображений самых «экстравагантных» монстров: блеммиев, панотиев или антиподов. Возможно, эта тема была не самой популярной в античной монументальной живописи. Тем не менее авторитетные исследователи утверждают, что связь между средневековыми памятниками и античным прообразами, безусловно, была[33].
Скорее всего, существовали иллюстрированные версии сочинений известных античных писателей-«фантастов», в частности Солина. Они не дошли до наших дней, но, вероятно, были известны средневековым переписчикам и копиистам. Косвенным подтверждением тому, что некий прототип существовал, служит и поразительная устойчивость облика монстров на протяжении всего Средневековья. Возьмем, к примеру, безголовых блеммиев. Их изображения, в сущности, не менялись от века к веку, хотя иногда и отличались некоторыми вариациями облика: например, блеммии могли быть одноглазыми, а могли иметь глаза на плечах, а не на груди. Еще один пример – скиаподы, которых легко узнать благодаря их выдающейся ноге. Иногда средневековые художники изображали их не с привычной человеческой ногой, а с конечностью, напоминающей скорее ласту с перепонками. Самым неизменным был облик циклопов и кинокефалов, которые практически всегда имеют один и тот же набор черт. На связь с античным прошлым, очевидно, намекает и образ антропофага – монстра, часто запечатленного пожирающим человеческую плоть. Его облик восходит к древнеримским изображениям бога Сатурна, который, согласно мифологическим источникам, пожирал собственных детей, опасаясь, что те лишат его власти.
Танцующий Шива из пещерного храма Бадами, Индия (VI–VIII в.) и фрагмент с изображением многорукого монстра из энциклопедии Фомы из Кантимпрэ «О природе вещей». Фландрия, 1450–1500 (библиотека Брюгге).
https://tourpedia.ru/badami/
Самым большим разнообразием внешнего вида отличаются панотии – раса длинноухих монстров. Форма их ушных раковин в разных памятникам варьируется от длинных змеевидных трубочек до форм, напоминающих лопасти вертолета, пальмовые листья или створки раковины моллюска. Художники, изображавшие панотиев, не всегда строго следовали текстовому описанию, а представляли свое видение того, как они должны выглядеть «на самом деле». Античные авторы, составляя свои сборники о монстрах с края света, могли пользоваться аутеничными индийскими текстами, написанными на санскрите. Не исключено, что при переводе некоторых слов они допускали ошибки и неточности. Отсюда могла возникнуть и разница в описаниях формы ушей панотиев.
Шива. Скульптура из пещерного храма на острове Элефанта, Индия (VIII век) и гигант с тройным лицом из Вестминстерского бестиария (XIII век).
Демон-людоед Кабандха. Роспись на потолке храма в Айодхья. Индия (вероятно, XVI век) и блеммий из рукописи XI–XII вв.).
Еще одним источником вдохновения для античных авторов могли служить самобытные памятники восточного искусства. Один из самых первых открывателей Индии древнегреческий путешественник Мегасфен, находясь на службе при индийском дворе, наверняка наблюдал произведения искусства, украшавшие дворцы правителя Индии и их необычные храмы. Индуистские божества, такие странные и загадочные, облик которых совсем не похож на
