Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
открывая глаза – не хочу разрушить волшебство, прервать связь…
У кухонного стола я приостанавливаюсь и смотрю на ржавый железный ключ.
Нет. Если мне позволят войти, то только полагаясь на веру. Старый ключ отпирает лишь пустой участок, и все. К настоящему Саду нет ключей.
Спускаюсь, едва касаясь рукой перил, дыхание учащается.
Ключ все-таки нужен, чтобы отпереть дверь в магазин. Я заглядываю за прилавок, не отвлекаясь от ускользающей мелодии, и достаю из пластиковой корзинки под кассой запасной набор.
Открыв дверь, я замираю внутри магазина с ключами в руке – не хочу брать их с собой в Сад.
Я кидаю связку на деревянный прилавок. Лиза меня убьет, когда узнает, что я оставила дверь открытой, а ключи положила на виду. Что ж.
На тротуаре в темноте я вдыхаю полной грудью ночной воздух. Музыка здесь не громче, чем наверху, в квартире. Может, она у меня в голове? Я единственная ее слышу?
Мне подождать первого встречного и спросить у него, не слышит ли он тихую мелодию «You’d be so nice to come home to»?
Не уверена, есть ли в этом смысл. Я или сумасшедшая, или нет, и прямо сейчас не важно, что из двух. Важно то, будут ли открыты ворота.
Я чувствую, как мир сужается до ворот. Словно от существования Сада зависит реальность всего остального. Словно сад и есть единственная реальность.
Двадцать шагов от двери магазина до ворот. Иду медленно, наслаждаясь мелодией на пианино, к которой присоединился контрабас и мягкий барабанный ритм. Они только что подключились к соло пианино. Я приближаюсь, но музыка не становится громче.
Я замираю, обвив пальцами железные прутья. Вдох застревает в горле как задушенное всхлипывание. Борюсь с желанием прошептать молитву.
Почему я так сильно хочу туда?
Здесь, у ворот, на пороге, не зная, что – если что-то вообще – ждет меня… Я чувствую радость, грусть, тоску по недостижимому, которую я когда-либо испытывала.
Sehnsucht, как говорят немцы, и в скудном английском нет подходящего слова.
Неподдающаяся определению жажда совершенства, прекрасного в своей недостижимости; тоска, приподнимающая сердце и разум над настоящим и уносящая в сладкую горечь, где не существует времени, а символы более реальны, чем земля под ногами. Сколько стихов и песен, книг и фильмов говорят об этой тоске по месту – Дому, – который мы никак не можем отыскать?
И здесь, у ворот, я чувствую одновременно все эмоции, которые испытывала за свою жизнь. В какой-то степени, наверное, все, что я когда-либо почувствую. Тоска по прошлому, по оставленному или забытому, обернутая в страстное желание тайны, которое я раньше не испытывала.
Когда-то давным-давно…
Я толкаю ворота.
Они открываются.
Не дыша, я жму на скрипучую старую дверцу, и в этот раз она поддается легче, чем в прошлый. Я закрываю ее за собой.
Фонарик я не взяла и доверяю свой путь зелени. Надеюсь на свет Сада.
Кусты касаются моих рук и лица. Они не царапаются, а скорее протягивают листья-пальцы, подбадривая меня прикосновениями к плечу, подгоняя идти вперед.
Я пробираюсь вперед, зарываясь руками в зелень, и сердце бьется часто-часто.
Слишком долго. Не должна ли я была уже достичь жизни в центре Сада?
Но музыка… музыка уже не дымка в воздухе. К ней добавился голос: «Ты так прекрасна, ты мой рай»… Я слышу смех. Звон бокалов. Гул разговоров.
Ох, небо… Он здесь.
Последние ветки расступаются перед моим взором, и я снова в Саду.
Спокойная точка вращающегося мира.
Я выступаю из растительности и стою, чувствуя себя неуклюжей, как новорожденный теленок.
Все так же, и в то же время – все по-другому.
Тот же стол, ломящийся под весом яств, то же пламя внутри глобусов, свисающих с изогнутых ветвей величественного дуба. Запах сирени и роз, земли и новых ростков.
Гости вечера, одетые по моде своего времени, болтают и веселятся.
И мое платье. Я трогаю мягкую ткань – не то, что было на мне на свидании с Остином. Нет, я снова увита лавандовой и белой вистерией, готова кружиться по всему Саду.
По моде своего времени.
Теперь, когда я здесь, я позволяю себе подумать над вопросом, который отказывалась задавать.
Не только что это за место – но и когда?
После быстрого поиска информации о трех встреченных мною авторах в Интернете я поняла, что даже если принять как данность существование порталов в прошлое, время их жизней не совпадает.
Т. С. Элиот, Агата Кристи и Л. Фрэнк Баум жили в одно время, но книга Баума «Удивительный мир Оз» была опубликована в тысяча девятисотом. Первый роман Кристи появился на прилавках только через двадцать лет после этого, и прошло еще около двадцати лет, прежде чем были написаны строки, процитированные Элиотом из его «Четырех квартетов». Кроме того, Баум умер раньше, чем оба эти произведения были опубликованы.
Чем бы ни было это место, одному времени оно не принадлежит.
На этот вопрос ответа у меня нет. Я изучаю Сад, пытаясь увидеть отличия. Моя мраморная скамеечка, где я разговаривала с Элиотом, все еще на месте под пушистыми цветами магнолии. За ней в подсвеченном фонтане подпрыгивают и танцуют потоки воды.
Сегодня я замечаю больше источников света, кроме глобусов на ветвях дуба и факелов в траве. Фонари находятся у стволов небольших деревьев, освещая ветки и цветы, будто их расставлял ландшафтный дизайнер. По краю открытого пространства – не всего Сада, чей край скрыт в тенях, а просто огораживая вечер – блестят колонны с фонарями, установленными у основания, освещая листья травы.
Я подхожу к ближайшей колонне, касаюсь плюща и побегов, вьющихся голодными завитками по граниту, следую глазами вверх. К моему удивлению, высоко в небе колонна соединяется с каменной аркой. Она изгибается в небе над серединой Сада, служа опорой свисающим каскадами вистерии – точно как на моем платье.
Были здесь эти колонны вчера? Я их не помню. Теперь, когда я знаю, что ищу, я замечаю арки, заключающие гигантский Сад в квадрат. Все пространство похоже на открытый внутренний двор. Каждая колонна соединена каменной аркой с колонной напротив, по другую сторону лужайки, а между арками видно ночное небо.
Я оборачиваюсь, смотря наверх.
Неужели это место – забытый и разрушенный собор, медленно дичающий под напором природы?
Или здесь изначально был сад, одомашненный во что-то одновременно дикое и священное?
Как бы там ни было, Сад – место, где мирское и божественное протягивают друг другу руки, как Адам и его Создатель на потолке Сикстинской капеллы, расписанной
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
