Александровску нас встречать в предгорьях, а мы туда придём измотанные… Найдут они нас там, – он заканчивает и берёт очередную баклажку из тех, что лежат сверху на его рюкзаке, пьёт воду. И после продолжает, задирая голову к небу, выискивая там глазами механическую птицу. – Да и дрон не даст поймать их, сейчас только винтовку вытащу из чехла или начну крепить прицел к револьверу, как наблюдатель им об этом сообщит. И они сразу залягут, попрячутся за камни.
– Угу, – вроде как соглашается охотник, сам он воду пока не пьёт, поворачивается и идёт вперед, к новому, не очень крутому подъёму.
***
Горохов понимал, что ему всё равно придётся стрелять, просто хотел затянуть преследователей повыше в горы. Как можно выше. Но он не знал этих мест и не мог предположить, что ему вскоре придётся пересмотреть свои планы. И перейти к их осуществлению быстрее, чем он рассчитывал.
Уже через полчаса после того, как уполномоченный заметил преследователей, они вышли на большое и открытое пространство, на длинный и пологий склон.
И Андрей Николаевич, оглядываясь, спросил у Шубу-Ухая:
– А теперь куда?
– А вот, пойдём по склону, – отвечал тот, указывая рукой совсем не туда, куда думал двигаться Горохов.
– Не вверх? – уточнил Андрей Николаевич.
– Нет, будем обходить эту гору, – пояснял Миша, продолжая показывать направление. – Пойдём по склону вот туда, туда, видишь? Будем обходить гору, вправо пойдём. А как обойдём… за горой, там будем спускаться… Вон туда, там долинка небольшая между гор, и оттуда снова начнём подниматься наверх. А потом всё, подниматься уже не будем, будем спускаться помаленьку…
– Ты говорил, что в гору будем идти день! – с некоторым упрёком заметил уполномоченный.
– Ты хорошо ходишь, – отвечал ему Шубу-Ухай. – Я думал, медленно будешь идти, вот и сказал – день подниматься.
И тут Горохов скидывает рюкзак с плеч, задирает голову вверх.
– Миша, смотри, коптер.
Охотник тоже задирает голову кверху. Они разглядывают небо, и Шубу-Ухай говорит:
– Нет, не вижу его.
И уполномоченный теперь тоже не видел.
«Может, заправляться улетел, может, радиус передатчика наконец дошёл до предела, а может, оператор прячет его за горой».
– Миша, – наконец говорит Горохов, ещё глядя в небо, – иди, как хотел идти, иди полчаса, потом скинешь свой рюкзак и возвращайся за моим. Я, как всё сделаю, так за тобой побегу. Без рюкзака мне легче будет.
– Ага, да, ты правильно придумал, – кивает охотник. – А ты стрелять пойдёшь?
– Да, – отвечает уполномоченный и снимает винтовку. – Если они сюда поднимутся, они нас видеть будут на склоне, мы будем просто мишенями, – он кивает на гору. – До того склона метров восемьсот, а у них оптика хорошая, винтовки хорошие. Нам с того склона уйти не дадут.
– Думаешь? – спрашивает Шубу-Ухай.
– Знаю, – отвечает Горохов. – Кажется, я с ними уже встречался, они даже ночью стреляли хорошо.
Андрей Николаевич снимает с плеча винтовку, кладёт её на рюкзак.
– Не берёшь? – уточняет охотник и поднимает оружие, вешает его на плечо рядом с ружьём.
– Нет, – Горохов боится, что вернётся дрон и оператор передаст тем, кто поднимается в гору, что уполномоченный идёт к ним с винтовкой, – обойдусь револьвером. Всё, иди, Миша.
– Ага, хорошо, – говорит охотник и идёт к поляне с кактусами, за которыми начинается пологий склон.
Дрон.
Сейчас это самое главное. Если он найдёт уполномоченного, то его появление над головой преследователей не будет для них неожиданностью. А ему так хотелось сделать для них сюрприз. Поэтому, несмотря на жару и усталость, он не пошёл, а побежал назад. К тому месту, откуда рассчитывал увидеть преследователей. А для того чтобы уменьшить возможность обнаружить себя, он выбрал подход к краю покатого склона через большую поляну низких кактусов. Пригибаясь и собирая себе в плечи болезненные уколы тонких и на удивление острых и твёрдых игл, он подобрался к нужному месту уже минут через пятнадцать после того, как ушёл от проводника.
Да, тут, лёжа в кактусах, он хорошо видел склон под собой. А вот его нужно было ещё рассмотреть…
Горохов достал револьвер и оптический прицел, потом, завалившись на один бок, уложил прицел на держатель. Оптика точно легла в предназначенное для неё крепление, и он стал закручивать винты. Закрутил, заглянул в прицел. Откинул барабан, поглядел на патроны, заглянул в ствол, проверил взвод, спуск. «Кольцов», конечно, делает вещи. В оружии не было ни зазоров, ни люфта в механизмах, даже вездесущая пыль, и та лежала на металле только сверху. Оружие было готово к работе.
И когда подумал, что, возможно, ему придётся какое-то время подождать преследователей в этих кактусах, первый из них как раз появился на склоне. Едва различимая тёмная точка на жёлто-сером грунте, ползущая вверх. Уполномоченный сразу стянул очки и взглянул на человека через оптику; стрелять было явно рано, разметки на линзе не хватало, чтобы начать прицеливание, – пятьсот пятьдесят или, скорее, пятьсот тридцать метров. Очень далеко, хотя цель освещена отлично и идёт в полный рост. А ещё Горохов думает, что ему повезло: дрон, даже если и появится, не сразу его заметит, «птичке» нужно будет пролететь непосредственно над ним, чтобы найти его. Кактусы хорошо прячут.
Андрей Николаевич оглядывается и вдруг видит маленького, белёсого, недавно вылупившегося из яйца клеща. Клещ крохотный, но длинные свои лапки уже раскинул и тянет их как раз к рукаву уполномоченного. Горохов достаёт зажигалку и подпаливает членистоногое. И оно падает на землю. Но тут же на соседнем кактусе он видит точно такого же белёсого… Уполномоченный палит и его, опять осматривается.
«Да тут всё в них… Вылупились после дождей…».
Но вставать и бежать отсюда он не хочет, уж больно хорошо ему видно тех, кто идёт вверх по склону. А их на склоне уже двое… Нет, трое… Андрей Николаевич решает терпеть опасное соседство с клещами.
«Ладно, будем надеяться, что инсектицид из одежды жара и солнце выжгли ещё не весь, а когда доберусь до Миши, попрошу его осмотреть меня со всех сторон».
Он поднимает оружие и начинает выцеливать приближающихся людей. Пока далеко, но понятно, что первый идёт достаточно быстро. Выносливый, гад. Его оружие Горохов рассмотреть пока не может. И все трое идут почти прямо на уполномоченного, то есть ему даже не придётся брать упреждения. Он не отрывает глаза от прицела и по разметке на линзе определяет: четыреста пятьдесят метров. Ещё минут десять, и можно было бы давить на курок. Да нет… Он будет ждать дистанции, с которой цель будет поражена гарантированно.
Горохов отрывается от прицела и осматривает склон: их всего
