ему, чтобы сделать быстрый шаг в сторону с уклоном и нажать на спуск…
Шестой модуль был как раз в шаге от него и тянул свою длинную конечность; вернее, он тянул к Горохову коричневую иглу длиною сантиметров в пятнадцать, и не повернись, не выстрели Андрей Николаевич, эта самая коричневая игла уже впилась бы ему в район шеи.
Баххх…
Тяжёлый жакан в упор разнес модулю голову просто в брызги, а всё, что осталось, картечь откинула назад; несколько капель тёмной субстанции попали на очки уполномоченному, но дело уже пошло, он успевает развернуться с шагом в сторону, поближе к бетонной стенке бассейна, и снова поднять обрез. Картечь на таком расстоянии сильно разлететься не успеет, но он знал, что одной порцией стальных шариков уложит как минимум двоих… Этого Четвёртого модуля-болтуна и ещё одного, что стоял рядом с ним…
Но нажать на спуск он не успевает…
Белый, с розовым отливом, тонкий луч скользнул рядом с ним. Горохов увидал, как один из тех модулей, что стоял с блестящей палочкой, держит её, направив в его сторону. А у него отнялась рука, и что-то слегка ударило его по голени.
«Что с рукой?!».
Он пошатнулся, и на него навалилось ощущение тошноты вместе с ощущением гари во рту. Но всё это ерунда, он не может стрелять, почему? Надо стрелять, его же сейчас убьют, но его рука не слушается его, она словно… он словно отбил или отлежал её во сне до такого состояния, что просто не может ею управлять.
– Не волнуйся, не волнуйся, не волнуйся… – как из какого-то чужого сна, доносится до него скрежетание модуля-организатора. – Не волнуйся и прекрати агрессивные действия. Твоя рука будет полностью восстановлена. Мы были вынуждены это сделать, ты разрушил нам ценный модуль.
До Горохова с трудом доходят его слова: Рука? Восстановлена? Его шатает, но он удерживается на ногах. Он опускает глаза… и не видит у себя правой руки.
Локоть, ещё немного рукава, а потом… обгорелый и почти ровный край материи.
Правой руки у него нет. Это очень странное ощущение, он всё еще чувствует, что она при нём, но он её как будто отлежал.
– Не предпринимай деструктивных действий, – скрежещет Четвёртый модуль-организатор. – Каждое твоё агрессивное действие будет соответствовать увеличению контура лояльности. Контур будет расширен. Это будет ограничивать твой личный выбор и твой функционал.
«Руки нет!».
Он почти не слышит эту тварь. Руки нет, как нет и крови, и даже боли, и тут уполномоченный опускает глаза вниз. Вот она, его рука, его перчатка, сжимает его обрез.
Едва-едва понимая, это от адской жары, которая тут царит, он смотрит на группку этих существ, и вдруг понимает, что скоро они уволокут его куда-то, бросят в один из сотни тех баков, что тут повсюду, и будут его разрушать, корёжить его гены, или что там они меняют. И постепенно Андрей Николаевич приходит в себя. И вдруг понимает, что ничего этого он… НЕ-ДО-ПУС-ТИТ…
Он, самый успешный сотрудник Трибунала, самый опасный человек пустыни, не собирается ни о чём договариваться с этими… старательными слугами.
«Я вам не старательный слуга, я всю жизнь служил людям, а не вставшим на задние лапы варанам-выродкам».
– Мне нужна вода, – наконец хрипит он, поднимает руку и указывает на баклажку, что так и стоит у входа в зал. – Вон там она.
– Нет, – скрежещет модуль-организатор. – Процесс оптимизации начинается с дегидратации организма, выпитая тобой вода только удлинит процесс.
Горохов прикинул: пять патронов в револьвере и целый магазин отличных пуль с зелёной головкой в пистолете, что лежит у него в левом рукаве. А рука… В принципе ему было всё равно, с какой руки стрелять.
– Так что, не дадите даже пары глотков? – хрипит он, опуская руку в левый карман пыльника. Так как раз лежит коробочка с наполненными реликтом пробирками. А ещё…
Отличная, наполненная кучей стальных шариков килограммовая граната-«единица». Она, если сработает, посечёт осколками и шрапнелью всех этих уродов, что стоят тут перед ним, вместе с их блестящими палками. Но и его самого заденет. Поэтому Горохов делает шаг к бетонному бортику резервуара. А сам большим пальцем руки находит кольцо на чеке.
«Да, надо встать поближе к нему».
– Нет, вода тебе сейчас не нужна, – твёрдо отвечает ему организатор.
– Ну, – невесело замечает Андрей Николаевич, а его большой палец в кармане находит кольцо гранаты, – и как с вами можно о чём-то договариваться? Вы даже воды не хотите дать, когда человеку плохо.
«Интересно, а сколько этих уродов тут вообще?».
Горохов прикидывает количество патронов, что взял с собой. А сам большим пальцем медленно тянет чеку, и та выходит из взрывателя почти неслышно.
Конец. 01.07. 2024.
пос. Кучугуры.
